— Вам известно, в чем вы обвиняетесь, Флиг Балт. Вы слышали показания свидетелей обвинения. Вы будете отвечать?
— Да! — сказал боцман тоном, который резко отличался от "ничего" его последних ответов.
В зале воцарилась тишина. Люди почувствовали, что сейчас что-то произойдет — может быть признание, которое изменит весь ход процесса. Флиг Балт стоял, повернувшись к судьям, сжав губы и опустив глаза. Он ждал конкретного вопроса. Вопрос прозвучал:
— Флиг Балт, что вы можете сказать в свое оправдание после всех обвинений?
— Могу только обвинить! — ответил боцман.
Хаукинс, Нат Джибсон и братья Кип переглянулись, не столько обеспокоенные, сколько удивленные. Никто не мог предположить, куда клонит Флиг Балт и против кого направит свое обвинение. И тогда он сказал:
— Я командовал кораблем на законных основаниях. Я должен был привести бриг в Хобарт, и я бы его туда привел, что бы тут ни говорили, как вдруг был назначен новый капитан. И кто? Иностранец!.. Голландец!.. Так вот, англичане на борту английского корабля не захотели идти под командованием иностранца. Вот почему мы пошли на бунт против Карла Кипа.
— Против вашего капитана, — заметил председатель, — которому вы обязаны были подчиняться.
— Пускай, — ответил еще более решительно Флиг Балт. — Я признаю, что тут есть наша вина… Но вот что я хочу сказать: если Карл Кип обвиняет меня, без всяких доказательств, в том, что я хотел отклониться от курса и завладеть кораблем, то я обвиняю его в преступлении, в котором ему не оправдаться никогда!
При таком заявлении Карл и Питер Кип встали, чтобы подойти к скамье подсудимых… Хаукинс и Нат Джибсон еле удержали их от приступа страшного гнева. Питер Кип первым овладел собой и взял за руку брата. Затем срывающимся от волнения голосом произнес:
— В чем же обвиняет нас этот человек?
— В убийстве! — ответил Балт.
— В убийстве?! Нас?! — закричал Карл Кип.
— Да, вас, убийцы капитана Джибсона!
— Обвиняю его в преступлении, в котором ему не оправдаться никогда!
Невозможно описать, что началось в зале. Всех охватил ужас. Питер и Карл Кип, казалось, были парализованы этим страшным обвинением. Когда они пришли в себя настолько, чтобы ответить, председатель опередил их:
— Флиг Балт, ваша наглость переходит все границы, и суд должен будет…
— Я говорю правду!
— Так почему же вы не сказали ее сразу?
— Меня арестовали сразу по прибытии "Джеймса Кука" в порт, и я ждал процесса, чтобы публично обвинить своих преследователей!
Карл Кип был вне себя и голосом капитана, привыкшего перекрывать рев моря, крикнул:
— Мерзавец! Подобные обвинения требуют доказательств!
— Я готов их представить! Представители правосудия могут получить их в любую минуту, — ответил Флиг Балт.
— И каковы же они?
— Пусть посмотрят сундук братьев Кип, который они нашли на затонувшей "Вильгельмине". Бумаги и деньги капитана Джибсона там!
Впечатление, произведенное этим последним заявлением, описать невозможно. В зале поднялся шум, который председатель с трудом прекратил. Все взгляды устремились к Карлу и Питеру Кип. Удивление братьев могло сравниться лишь с ужасом, охватившим их. Старший, более темпераментный, жестами грозил боцману. Младший, сильно побледнев и сложив на груди руки, только пожимал плечами в знак полного презрения к обвинителю. Наконец оба, по распоряжению председателя суда, встали со своих мест и в сопровождении полицейских направились к скамье подсудимых.
Хаукинс, Хоббс, Виклей и юнга Джим после первых выражений протеста замолчали, а Сэкстон, Брайс и Коа тихо перешептывались. Нат Джибсон, опустив голову с выражением муки на лице, дрожащими руками вцепился в скамью. Когда он поднял глаза на братьев Кип, в них блеснула ненависть, как будто их вина уже была доказана. Вэн Мод спокойно ждал результатов обвинения, выдвинутого боцманом против братьев Кип.
Когда публика немного успокоилась, председатель вновь дал слово Балту. И тот стал говорить.
Двадцать пятого декабря вечером, когда бригом уже командовал Карл Кип, боцман находился в рубке. Высокая волна подняла корабль — и дверь в каюту капитана распахнулась.
Деревянный сундук покатился к двери — это был тот самый сундук, что был найден на затонувшей "Вильгельмине". Новая волна так саданула в борт, что сундук сильно ударился о косяк и раскрылся. Оттуда высыпалось несколько монет. Боцман, знавший о том, что при кораблекрушении братья потеряли все свои сбережения, был немало удивлен. Он подобрал монеты и хотел положить их обратно, но когда открыл крышку сундука, обнаружил там такое количество денег, что страшное подозрение невольно закралось ему в голову.