Из ежедневных записей в блокноте, кратких и деловых, можно составить довольно подробный отчет об этом вояже: Австрия. Обмен денег на валюту... Германия... Покупки: «Два лифлектора [рефлектора] со стеклами для балета», «Перчатки лайковые Юле, полдюжины, разн.», «Шляпу — 3 гульдена... портмоне — 95 крейцеров». Фамилии артистов, которых ангажировал в свои цирки. Ставки и сроки.
Все же главным было, как видно, приобретение животных для зверинцев при цирках. В блокноте больше всего записей о встречах с Гагенбеком, этим некоронованным королем зоологического царства. Список приобретенных животных. Рядом с каждым цена.
Современному читателю, полагаю, небезынтересно узнать, например, сколько стоил тогда слон. В никитинском блокноте аккуратным столбиком проставлено: «Слон — 2037 рублей, гиена — 5( зебра — 500, пума — 150 рублей», львицы шли по 250 рублей за голову, а леопарды на двадцать пять рублей дороже, попугая можно было приобрести за 91 рубль, а андалузского быка за 180 рублей. Аренда вагона для перевозки обходилась в 200 рублей. Билет от Варшавы до Москвы вторым классом — 44 рубля. Часто встречаются рекомендации по кормам вроде этого: «Слону — сухое крупное сено, хлеб (не мягкий, а черствый)...»
Зверинцы у Никитиных были поставлены на широкую ногу. Большой подбор животных, отличное содержание. «Имеющиеся экземпляры,— писал репортер,— лучшие, какие только приходилось у нас видеть».
Впоследствии Никитин будет выезжать за границу регулярно, иногда даже по два-три раза в году. В его архиве хранится подробная карта железнодорожных путей Западной Европы. Карта наклеена на полотно и порядком истерлась, поскольку носил ее хозяин в боковом кармане пиджака и часто разглядывал. Вояжировал он главным образом в Германию и Францию (но почему-то никогда не был в Лондоне). Как предприниматель и как режиссер внимательно следил за всеми новинками европейских цирков.
Когда Аким Александрович собирался в ту первую, особенно памятную поездку, знакомые артисты порекомендовали господину директору остановиться в «Приюте скитальцев». Там ему будет хорошо: близко от цирка и к тому же вкусно готовят. Маленький отель, всего на семь комнат, содержала чета Ларсенов, в прошлом цирковых наездников. Скопив немного денег, некогда известистные жокеи приобрели этот пансионат, как они называли свое заведет и тем кормились. Подобные отельчики для артистов, которыми владели бывшие акробаты, клоуны и жонглеры, имелись в каждой стране. Стоит полистать любой справочник (такие справочники в пору расцвета циркового искусства мюзик-холлов и театриков варьете выпускались во множестве), и вы найдете десятки адресов пансионатов на все вкусы: во Франции, в Англии, в Польше — в каждой стране.
Бывать в Берлине Аким Александрович любил по многим причинам. Столица Германии считалась в то время и цирковой столицей. Здесь действовала всеевропейская биржа актерских кадров. Наведывались сюда даже импресарио из-за океана — подобрать для американской публики чего-нибудь, по их выражению, вкусненького. Никитин тоже заключал здесь длительные контракты для всех своих цирков. Большей частью он приглашал те номера и аттракционы, которые воочию видел на манеже Эрнста Ренца, одного из крупнейших владельцев цирка, ангажировавшего лишь исполнителей высокого класса. В прошлом артист первого положения: канатоходец и наездник, а в молодые годы еще гимнаст, акробат и атлет, Ренц весьма успешно вел дела в своем стационаре. В расцвете лет он проявил себя как одаренный дрессировщик лошадей и в особенности тяготел к групповым конным номерам. Будучи многоопытным организатором циркового зрелища, умело подогревал интерес публики, ежедневно меняя и перетасовывая свои программы.
В первый же приезд Никитин познакомился со своим маститым коллегой. Они понравились друг другу. Переводчик еле поспевал переводить вопросы господина директора. А интересовался Ренц, отлично осведомленный о положении в цирках России, многим, но главным образом русскими наездниками, фамилии которых знал наизусть. А кто сейчас работает в здании Гипне на Воздвиженке? А как господа Труцци? И, наконец, спросил: не согласится ли брат «Акима Александровича выступить у него, Ренца, в программе со своим воздушным полетом? Заверил, что замечательный гимнаст будет прекрасно подан публике. Аким, дружелюбно улыбаясь, пообещал передать приглашение брату, но тут же оговорился: навряд ли оно будет принято, уж очень много дел. Господин Ренц и сам знает, что такое управлять цирком, а у Никитиных их несколько. (Спустя три года Акима огорчит известие о том, что непобедимый Ренц, ловко устранявший со своей дороги всех конкурентов, умер от инфлюэнцы.)
Из Берлина Никитин непременно переезжал в Гамбург. В этом городе располагалось звериное царство Гагенбека. Никитины и прежде были достаточно наслышаны об искусном дрессировщике. Говорили, что дело у него поставлено на широкую ногу, он первым стал применять новый метод обучения животных цирковым профессиям. Каков же этот метод? В отличие от прежнего «жесткого», или «агрессивного», укрощения Гагенбек первым ввел мягкую дрессировку, главное в которой — воспитание животного. Он говорил: сначала приручи зверя, потом долго и внимательно изучай его повадки, характер, вскрой его психологию и уж тогда приступай к воспитанию. Действуй логично, осмысленно распределяй ласку, пищевое поощрение и наказание и не забывай — оно ни в коем случае не должно быть жестоким. Учи животное, но и сам учись у него. Работая со зверем, пройдешь целую науку.
Под Гамбургом, в Штеллннгене, Гагеибек организовал на огромном пространстве приобретенной земли «самый большой в мире», как возвещали проспекты, зооцирк. Там же в стороне от людского потока он отгородил большой участок и устроил нечто вроде звериной школы (позднее она и в самом деле в более широких масштабах стала официально именоваться «Дрессуршулле» — школой дрессировки). В молодые годы Карл Гагенбек, сын торговца рыбой, за небольшую плату показывал публике тюленей, которые попадались рыбакам в сети. Интерес зрителей к морским диковинам надоумил смекалистого юношу заняться всерьез демонстрацией животных. В Гамбург моряки привозили со всего света экзотических зверушек, которых у них охотно раскупали и местные жители и торговцы живым товаром, приезжавшие туда специально. Начав с малого, Гагенбек постепенно расширил свое предприятие до небывалых масштабов — стал владельцем крупнейшей в мире фирмы по торговле животными; он поставлял их в зверинцы, зоопарки и цирки всех стран.
С первой же их встречи Никитин чутко уловил, что собеседник его — личность незаурядная. Со своей стороны и Гагенбек проявил к гостю из России большой интерес, ибо перед ним был не просто любопытствующий турист-барин, каких много наведывалось к «королю зверей», а крупный покупатель, и к тому же человек, не лишенный обаяния таланта. Владелец прославленной фирмы охотно водил своего знакомца из павильона в павильон, каждый из которых представлял собой «звериный класс». В одном дрессировали обезьян и собак, в другом — попугаев, лам и кенгуру, в третьем — морских львов, а в самом большом, стоящем на отшибе, помещались хищники. Гагенбек скинул пиджак и подал команду служащим. (Вероятно, в знак особого расположения хозяин решил показать русскому директору «половинку дела», как он выразился.) Ему помогал деверь Генрих Мэрман, с которым Никитины будут иметь дело и после смерти неистового Карла.
Аким с большим интересом глядел, как в большую клетку на колесах, стоявшую посреди павильона, служащие перегнали по решетчатому туннелю трех львов, двух тигров, двух пантер, двух леопардов, ангорских коз, сомалийских овец, маленьких лошадок-пони, горбатого зебу и стайку белых красавцев-пуделей. Единственному зрителю объяснили: это эксперимент. До них никому не удавалось соединить столь различных животных в одном замкнутом пространстве. Еще неизвестно, что из этого получится. Пока удалось добиться, что будущие артисты переносят соседство друг с другом. И это уже, как понимает господин Никитин, есть огромнейшее достижение.
Удивлению Акима не было конца, он ни о чем подобном раньше и думать не мог. Пушистая козочка по команде смело перепрыгивала через царя зверей, шелковистый пуделек свободно проходил между ног бенгальского тигра — уже одно это изумляло до крайности. В том же павильоне Генрих показал восхищенному гостю дрессированного белого медведя-великана, ловко балансировавшего, стоя на задних ногах, на белом шаре. Никитин был поражен. Об артистической карьере вероломных ледовых хищников ему даже и слышать не доводилось. «А господин Гагенбек сделал это первым в мире,— уточнил переводчик.— Первым также стал он готовить группы слонов для цирковых манежей».