Выбрать главу

да князь

Димитрий Юрьевич

лишил меня всего. Я сирота без крова...

Расскажи

мне, господин...

 

Хлопок.

- Какой я господин! Зови Хлопком.

 

Анастасия.

- Хлопок. Скажи,

как в дальних странах девичья юдоль -

как и у нас, полна обманов горьких и слез невыплаканных

или небеса

не всем без жалости мечты их усмиряют,

чтобы душа стремилась горе, оставив жизнь греха.

И что это за грех! - хотеть любви и мира!

 

Хлопок.

- Сам не видал, а слышал, есть страна,

где девушки, как воины, в шлемах, в кольчугах, с луками,

свободны, на конях

живут одной охотой и войною, прогнав из душ любовь

и презирая мир - так люди говорят.

 

Анастасия.

- Я б отдала последнее,

чтоб в той стране родиться!

 

Хлопок.

- Да в силах ли ты лук хотя б согнуть?

Да цель держать, стрелу рукой готовя?

Да это мало! - хватит ли в тебе

решимости

стрелу пустить, и грех взять в душу!

 

Анастасия.

- Будет все,

когда увижу князя Дмитрия Шемяку - убийцу батюшки.

Мне б только лук достать...и обучиться.

Хлопок! Ты воин старый, помоги!

 

Хлопок.

- Ты хочешь отомстить.

 

Анастасия.

- И мне молитва

святая в сердце не идет - все слышу я

суровый голос: «Кровь за кровь, за око - око!»

и к Богу я кричу, чтоб указал мой меч!

Учи меня стрелять, чтоб жало бисер кололо надвое,

чтоб каждая стрела

была, как Божий суд, неотвратима!

Поможешь ты?

 

Хлопок.

- Не думал, что мое

лихое ремесло так скоро пригодится,

и Дух Святой

не из псалмов учиться покаянию

велит -

послушницу из лука обучать уменью грозному!

Но не случайно ж

мне, окаянному, бежать к монастырю велел тот крест!

Как звать тебя?

 

Анастасия.

- Анастасия.

 

Хлопок.

- Дело.

Затея небывалая! Как верить, что б девица охотницей была!

И смерти за спиной колчан носила!

И не любовь в глазах!

И руки

не милосердие несли, а Божье мщение!

Идем к тем деревам.

Сперва попробуй хоть куропатку подстрелить, и теплой крови

вдохнуть - у твари Божьей жизнь отнять.

Авось, обвыкнешь.

(уходят)

 

Выходят князь Дмитрий Юрьевич, бояре, воины.

 

Князь Дмитрий.

- Здесь станом расположимся, а утром

пойдем к Москве - мой старший брат зовет,

помочь ему Василия отбросить, и ждет нас с пушками.

Кто-нибудь

узнайте, что за груз монахи носят,

зачем кругом охрана. Лодки их

нам могут пригодиться...

 

Мечник.

- Господин,

к тебе посыльный.

 

Князь Дмитрий.

- Где он?

(входит гонец)

Князь Дмитрий.

- Говори, с чем ты приехал.

 

Гонец.

- Пощади, пресветлый князь,

я весть недобрую привез.

 

Князь Юрий.

- О брате?

Что же, не стал он ждать, и, верно, принял бой?

Спешит! А у Василия побольше

и всадников и пушек.

 

Гонец.

- И к полудню

решилось всё.

Василий победил, иных казня, а в плен беря без меры.

И брата-государя.

 

Князь Дмитрий.

- Вот как.

Так, значит, он в плену у брата меньшего!

И поделом. Я не люблю его - надменен, будто мы

ему не ровня.

Князь Верейский хотел отъехать от него, прискучив службой, -

он велел

десницу князю отрубить, что меч держала,

и ногу шую, коей ловим стремена,

и так пустил.

Теперь остынет в заточении.

 

Гонец.

- Василий в гневе

велел его связать...

и выколоть глаза.

И се свершилось.

 

Князь Дмитрий.

- Как! Он посмел на брата

кинжал холодный палача направить!

И не дрогнул!

И крест не сжег его! Да был ли крест при нем?

А если знает он о родовом проклятии,

и дань торопится отдать?

Московский трон

теперь его...

Оставьте все! Немедля в Галич

мы едем! Нужно переждать, и рассмотреть внимательно:

кто князю служить с охотой будет, а кого

заставит рок искать опальной дружбы, и быть союзником.

По коням!

 

Троицкий монастырь.

Отец Игнатий, Хлопок.

 

Игнатий.

- Колокол звонит - и тонут в звоне слезы,

и с доброю улыбкой небеса

глядят на шествие и людно и богато.

Бояре, ратники, священство со крестами, и весь простой народ

встречают государя и отца земли Российской

князя Василия.

Пусть он с миром правит, и даст земле покой и тишину.

 

Хлопок.

- Аминь.

Но для чего

не в монастырь велел свезти поклажу,

а в студенец скидать и камнем привалить?

 

Игнатий.

- Ты знаешь, что там?

 

Хлопок.

- Знаю, но не бойся - я тайну не открою. Я кидал

не меньше злата - прелести бесовской

в горнило бурь разбойной жизни удалой,

но я от прошлого отрекся.

Нынче келья,