- Потому что ты никогда не просила.
- Дурачок, – её пальцы потонули в густой копне его русых волос. – Женщины никогда не просят. Только всю жизнь знаешь, как ждут?..
Пчела поднял голову, и впервые в его взгляде Женя увидела такой океан теплоты, что в нем можно было утонуть. И выплывать бы никогда не хотелось.
- Знаешь, малыш… Я всё думал. Долго думал. Вспоминал всё, что было, через что нам с тобой пришлось пройти. Перед глазами до сих пор стоит твой взгляд тогда, в больнице… И я вдруг осознал – чтобы сказать об этом, обо всём, что я чувствую, знаешь, какие слова нужны? Святые. Где их взять?
- Ты не говори.
- Не буду.
Мужчина поднялся, плавно скользнув ладонями по тонкой талии, нежно привлёк жену и усадил её к себе на колени. Хотелось остановить этот момент, поставить на паузу, забыться на мгновение, только существовать здесь и сейчас, ощущать себя маленькой девочкой в его крепких и надёжных руках. Горячее дыхание вызвало толпу мурашек, волнительным огнём распространилось по всему её телу.
- Ну чего ты замолчал? – Женя провела пальчиками по гладко выбритой щеке мужа.
- Пойми, Женька… Я хочу, чтобы ты знала, что я молчу, потому что не знаю, как сказать тебе о том, что я тебя люблю.
- Не надо, а то я сейчас заплачу, – улыбнулась она.
- Да. И я знаю, что я у тебя самый трудный ребенок. С моим характером!
Декабрь 1998-го
Последний месяц в этом году выдался невыносимо холодным. Женя сидела на детской площадке в центре города, ежась от пробирающего до костей мороза, и молча наблюдала за сыном. На расчищенном от снега асфальтовом пятачке дети катали машинки. Юрка – радиоуправляемую машину, а другой мальчик обычный грузовичок. Они смеялись, играли в гонку, пока грузовик не влетел в бок Юркиной машины. Сын аки воин вскочил и выдал:
- Тепель ты попал, Дима! – он достал свой любимый пистолетик и направил его на мальчика. – Будешь лаботать на меня!
- Господи, какой кошмар, – покачала головой одна из сидящих рядом мамаш, – чему дети учатся у старших? Поколение уголовников…
Пчёлкина покосилась на группку женщин, которые только согласно кивнули и стали обсуждать, куда катиться страна, и тяжело вздохнула. На языке вертелась колкость, но девушка решила проглотить нелестные слова и снова стала наблюдать за Юрой, который уже завербовал несчастного Диму и отправил его чинить свой «Мерс».
Сзади послышались тяжёлые шаги, снег захрустел, а потом рядом с Женей мелькнуло чёрное пальто, и она увидела Белова. Он присел с ней на скамью, на ходу стянув тёплые кожаные перчатки.
- Привет, Женёк.
- Привет, – её голос прозвучал глухо, девушка даже не взглянула на него.
Зато Юрка, увидев любимого дядю Сашу, бросился к мужчине.
- Дядя Саша, луки ввелх! – младший Пчёлкин наставил на него пистолетик.
- Это за всё-то хорошее? – хмыкнул Белый и отвёл от себя игрушечное дуло. – Запомни, Юрий Викторович, никогда не наводи оружие на человека.
- У тебя ко мне какое-то дело? – обратилась к другу Женя. Она поправила сбившуюся шапку на голове сына и отправила его играть дальше.
- Побеседовать по душам хотел…
- По душам? Удивительно.
- С тобой стало невозможно говорить спокойно…
- Да? – усмехнулась Пчёлкина. – Потому что ты это редко делаешь.
Саша никому не признавался в том, что винит именно себя в случившемся с Филом. Он был единственным из всей четверки, кто связался с криминалом только потому, что так поступил Белов. Валера с самого первого класса был проникнут к нему доверием, всегда был рядом, ни раз спасал ему жизнь. Поэтому сейчас как никогда остро Саша вспоминал уговоры Жени, ее опасения и переживания еще тогда, девять лет назад, но никто из них не послушал. Даже старший брат, который был уверен, что бросить друзей нельзя.
- Я знаю, что ты думаешь, – начал Белов, – знаю, что считаешь меня виноватым во всём. Да, это всё так. Я никогда не прощу себя за то, что случилось с Валеркой. Единственное, что утешает – он отомщён.
Женя медленно перевела на него взгляд.
- И что, полегчало?
- Да нихрена, – поморщился Саша. – Я просто должен был это сделать. Обязан. Ты прости меня за ту сцену… Совсем рамсы попутал… Ты была ни при чем.
- Конечно, ведь все подозрения упали на Витю. И ты был готов убить своего брата… Лишить нас его. Без суда и следствия…
- Ты можешь не стараться особо, я и так себя последним идиотом чувствую. Хуже некуда. – Белый чиркнул колесиком зажигалки и закурил. – Я как будто заблудился… Не знаю, куда идти, что делать… Заигрался так, что потерял семью. И сам потерялся.
- И что ты думаешь делать дальше?
Белов молчал, глядя на детскую площадку, где беззаботные дети бегали друг за другом, играли в стрелялку, и все это казалось им таким интересным, вполне логичным и правильным – действовать по определённым правилам, придумывать их и подчиняться им, а не делать по принципу «я так хочу». А как быть, когда тебе почти тридцать и существует лишь только этот принцип?
- Да есть мысль одна… Хотел у тебя совет спросить.
- Помнится, все мои советы после армии ты послал далеко и надолго…
Саша вдруг накрыл сцепленные в замок холодные руки Пчёлкиной своей широкой, горячей ладонью, и Женя вздрогнула от этого контраста. Впервые за долгое время они смогли посмотреть друг другу в глаза. Во взгляде друга не было холода, отрешенности, самоуверенности и зашкаливающего борзометра. Девушке казалось, что она снова видит перед собой того дембеля Сашку, сбившегося с пути.
- А сейчас твой совет мне нужен.
- Саш, ты ведь знаешь, что я всегда была готова помочь тебе. Любому из вас. Каждого я любила и люблю всем сердцем. И сколько попыток я прикладывала, чтобы вразумить вас… Но вам казалось, что вы поступаете правильно. Я знаю, ты скажешь, что другого выбора не было… – Женя тяжело вздохнула. – Я не знаю, что было с тобой на Урале, и почему ты вернулся таким. Но я поняла, что с каждым годом пропасть между нами только росла, а весомость моих слов наоборот таяла… Поэтому я не уверена, что мой совет ты оценишь так, как мне бы этого хотелось.
- Если бы это было так, я бы не пришел.
- Хорошо. Я слушаю, Сань. Что ты хотел обсудить?
Белов помолчал, что-то усиленно обдумывая. Женя терпеливо ждала.
- Ты веришь в призраков? – наконец, выдал он.
Разговор с Женей действительно облегчил тревожность Саши. Теперь он точно был уверен, что его стремление поделить долю между своими и полностью отойти от криминала – верное. Всё произошедшее с ним и с друзьями за последние годы вдруг ясно и доходчиво ударило в голову – бригада изживает себя, впереди – новый век, новые возможности, которые помогут Саше стать лучше, наладить жизнь, наладить отношения с семьей и законом. А затем будет легче всем – каждый из бригадиров займется тем делом, которое будет им по душе.
Женя шагала по заснеженной Москве, держа Юрку за руку, и они вместе любовались украшенными улицами, витринами магазинов и кафе. Предновогодняя атмосфера царила в воздухе, и каждый закоулок впитывал ее. В этот период проблемы как-то отступают на задний план. Появляется детский восторг, и взрослые в эти дни мало чем отличаются от детей. Они живут так постоянно. Они живут здесь и сейчас, не отягощая себе печалями прошлого и заботами о будущем. Потому что находятся в моменте всегда.
Именно сейчас Пчёлкина хотела замечать красоту везде. Сегодня это была украшенная касса в магазине и окна ближайшего дома. Девушка с горьким сожалением осознала, что все они разучились жить в моменте, осознанно проживая каждую минуту своей жизни. Вечная тревога и контроль теперь была сроднена с поездом, который мчал в том же направлении, а все они бежали по рельсам впереди этого поезда. И вроде мчали в одном направлении, маршрут один, но если поезд спокойно двигался с заданной скоростью, то они бежали из последних сил, не могли позволить себе расслабиться, сесть и наблюдать за пейзажами из окна. А ведь эти пейзажи и была их жизнь, но они все мчали, мчали, мчали…
Неописуемая тоска все равно не уступала место радостному волнению, воспоминания каждый день подбрасывали картинки прошлого. Валерка… Каждый раз, сидя возле брата, Женя ждала. Казалось, она теперь была единственной, кто продолжал почти два года говорить с Филом, не взирая на то, что он все так же бездвижен. А вдруг?.. Ведь кто-то же должен в это верить!