– А откуда мне знать? – отвечала старуха, ничуть не смущаясь насмешками своих гостей. – Я никогда не спрашиваю имен у своих постояльцев. Мне достаточно и того, что они посещают мою гостиницу. А что, он вам так уж и нужен?
– Заткнись, старая дура! – крикнули с лестницы. – У этих господ есть ко мне дело, а у меня – к ним.
И в ту же секунду наш старый знакомый Жоделль, капитан наемного войска Гюи де Кюсси, быстро сбежал вниз по лестнице.
– С вашего позволения, милостивый господин, – обратился он к первому незнакомцу, – я попросил бы убрать отсюда всех посторонних. – Он посмотрел на хозяйку харчевни, не скрывая презрения. – Это относится прежде всего к тебе, старая ведьма. Вон отсюда! Оставь нас наедине!
– Как! Вон из моей же кухни? – вскипела трактирщица. – Вы, должно быть, забылись! Вы хоть подумали, о чем говорите?
– Я хорошо подумал, а потому повторяю: вон отсюда! – ответил Жоделль. – Не беспокойся, ты недолго будешь за дверью.
И, бесцеремонно схватив ее за руку, он вытолкнул женщину на улицу и накрепко запер дверь.
– А теперь, – сказал он, засовывая ключ в карман, – проверим, нет ли здесь шпионов.
Тщательно обыскав все углы на кухне, он отворил дверь чулана, в котором прятался бедный паж, дрожащий, как осиновый лист, и едва смеющий дышать.
– Ну-ка, поворошим этот хворост, – усмехнулся он и проткнул несколько раз мечом большую связку веток, наваленных в углу чулана. К счастью для пажа, острое лезвие ни разу не задело его и даже не поцарапало.
– Итак, Алберин, – важно произнес первый незнакомец, – обращаясь к Жоделлю, – какого черта ты посылал за мной? Или у тебя и правда есть ко мне дело?
– О, господин, – бросился тот на колени, – если слух не обманывает меня, то предо мной сам король Английский…
– Допустим, что так. Продолжай!
– Государь, ходят слухи, что единственное ваше желание – обуздать непокорного: вашего племянника, принца Артура. Так ли это?
– Без сомнения! – вскричал Иоанн. – Ты не ошибся: это действительно самое большое мое желание! Но где он? Где этот юный бунтовщик? Уж не привел ли ты сюда этого слабоумного?
– Нет, государь, но ваше желание легко может быть исполнено, – отвечал Жоделль. – И я готов вам продать его вместе со всеми его потрохами, но прежде хотел бы узнать, какое будет вознаграждение.
– Ты прав, Алберин, – согласился король. – И как только мог я забыть, что любой человек на земле имеет свою цену! – воскликнул он, потирая лоб. – Но как высока твоя, проказник? Говори!
– Цена умеренная, государь. И коль вам угодно знать, каковы мои требования, то вот они: вы заплатите мне десять тысяч ливров серебром; можно наличными, а можете дать расписку, чтобы я получил их из вашей казны. Это во-первых…
– Святой Боже! – воскликнул король. Но, обернувшись и мельком взглянув на лорда Пемброка, он тотчас же заулыбался и добавил:
– Что ж, будь по-твоему! Я выполню эту просьбу и хоть сейчас напишу своему казначею. Какие еще будут требования?
– И когда вы дадите мне эту расписку, – продолжал Жоделль, ничуть не смущаясь, хотя он и понял значение улыбки Иоанна, – то, уверяю вас, я найду способ получить деньги от ваших друзей… или от неприятелей, усмехнулся он, – если вдруг ваша сокровищница окажется так же пуста, как луговины зимой.
– Довольно, я понял тебя. Но что же ты требуешь еще? Если я верно расслышал, ты ведь сказал «во-первых» – не так ли?
– А во-вторых, вы издадите указ, заверенный личной печатью, – продолжал Жоделль еще более самоуверенно, – о том, что мне позволяется набрать тысячу копьеносцев под свое начало и содержать это войско за ваш счет. Мне вы назначите высокое жалованье и будете выплачивать его в течение десяти лет. И наконец последнее: вы не станете препятствовать моему посвящению в рыцари, более того, сами назначите день и час этой церемонии.
– Вас – в рыцари? – возмутился лорд Пемброк. – Клянусь небом, если королю будет угодно причислить к рыцарскому ордену столь низкого и подлого изменника, то этот день станет последним в жизни такого негодяя, как ты! Лучше уж я велю конюху разбить мои шпоры в знак своего бесчестия, чем увижу хоть раз золотую цепь на тебе, мерзавец!
– Смею уверить, что когда и я буду носить шпоры, лорд Пемброк, – возразил Жоделль, – то не побоюсь встретиться с вами с глазу на глаз и отплачу презрением за презрение.
Пемброк, взбешенный подобной наглостью, хотел было что-то ответить этому негодяю, но король жестом остановил его.
– Милая шутка, – сказал Иоанн иронично. – А ну-ка, проказник, ответь мне, что же ты сделаешь, если я откажу тебе в твоих дерзких требованиях? Что тогда будет?
– А ничего, – отвечал Жоделль очень спокойно. – Просто оседлаю коня да отправлюсь туда, откуда приехал.
– Ты даже не спрашиваешь, отпустим ли мы тебя. А что если я прикажу повесить тебя вон на том вязе, который растет у ворот?
– В таком случае вы нарушите свое слово, ведь вы обещали и пальцем меня не тронуть. Да и зачем вам мой труп? Я нужен вам как помощник, поскольку именно от меня зависит исполнение самого заветного из ваших желаний. Разве мертвый может говорить? А я мог бы вам кое-что рассказать, государь.
– Похоже, тебе неизвестно, что есть еще пытки, способные расшевелить и мертвеца. Да ты сам будешь рад рассказать нам все, что знаешь, прежде чем сдохнешь, как собака. И даже смерть покажется тебе великим благом в сравнении с пытками; ты сам призовешь ее на помощь.
– Вот уж в чем я не сомневаюсь, государь, – отвечал Жоделль уже не так спокойно. – Я не был еще удостоен чести узнать вкус пыток, но думаю, что он достаточно горек, и могу даже предположить, что хватит и одного взгляда на инструменты, чтобы выболтать все, что мне известно. Но чего вы этим добьетесь? Выведаете мой план, но и только. Без меня вам никогда не осуществить его, поскольку вольные стрелки, которыми я командую, не сделают и шага без моего приказа и если меня не будет среди них. А помощь этих людей будет вам крайне необходима. Без их поддержки вам легче схватить жаркое солнце голыми руками, чем взять в плен принца Артура и сира Гюи де Кюсси.
– Этот плут забавен, милорды! Клянусь душою, он очень хитер! Отойди-ка в сторонку, приятель, я хотел бы переговорить со своими друзьями наедине. А ты, Вильгельм Гюйон, присмотри за ним, чтобы он не сбежал ненароком.
Совещание длилось несколько минут. Иоанн что-то тихо втолковывал рыцарям, сопровождавшим его на это необычное свидание, а те реагировали на доводы короля весьма неодинаково: одни внимательно слушали, не говоря ни слова; другие возражали, сопровождая свою речь столь красноречивыми жестами, что их нельзя было не понять; Пемброк в своем возмущении дошел до того, что невольно обронил несколько фраз, да так громко, что и Жоделль их услышал. «Бесчестие для рыцарства…», «бесславие для английских баронов…», «невыразимое унижение…» вот те обрывки фраз, которые уловил своим чутким ухом капитан мародеров.
Наконец совещание закончилось, и король знаком подозвал Жоделля к себе.
– Решение вынесено, – торжественно произнес он. – И ты, приятель, можешь выбрать любую из двух крайностей, которые мы тебе предложим. Ты получишь расписку на получение десяти тысяч марок серебром из государственной казны, но только в том случае, если в течение десяти дней поможешь прибрать к рукам этого непокорного. Я не дам тебе ни дня больше; и за этот короткий срок ты должен схватить и выдать мне Артура Плантагенета, живого или мертвого.
Он сделал особенное ударение на последнем слове и, сдвинув брови, уставился на Жоделля, полуприкрыв глаза, словно бы опасаясь, что открытый взгляд выдаст его истинные намерения.
– Мы соглашаемся также на твои условия относительно содержания и оплаты наемного войска, которым ты станешь командовать, – продолжал король. – Что же касается посвящения в рыцари – мы не хотим и не сделаем этого даже и за подобную услугу. Если тебя это не устраивает, то взгляни-ка вон на тот вяз… В твоей воле выбрать либо то, либо другое.