– Хорошо сбалансирован, прекрасное оружие.
– Это же посох Магиуса! – воскликнул Рейстлин с негодованием, осторожно погладив древко.
– Ну конечно, посох Магиуса, и не меньше, – усмехнулся Хоркин, но эта усмешка больше походила на кривую гримасу – его нижняя челюсть выступала далеко вперёд и вбок, обнажая неровные зубы. Подскочив к Рейстлину, маг горячо прошептал; – Знаешь, что я скажу тебе, Красный? Ты можешь купить дюжину таких палок всего за пару стальных монет на любом рынке Палантаса. – Он передёрнулся. – Но в твоём посохе есть толика магии, я ощутил её руками. Любопытная головоломка. Ещё я думаю, Красный, что ты понятия не имеешь, как управлять им. Я прав?
Рейстлин был так потрясён, что не мог говорить. «Две стальные монеты в Палантасе… – стучало у него в голове. – Мощнейший артефакт, отданный в виде компенсации за разрушенное здоровье, вдруг оказался любопытной головоломкой с „толикой“ магии. Конечно, я ещё не до конца изучил все его возможности, но…»
– Думаю, прав, – ответил за него Хоркин, развернулся и, прошаркав к низкому каменному столу, плюхнулся на табурет, который жалобно скрипнул под его немалым весом. Посмотрев в лежащую на столе книгу, маг упёр толстый палец в страницу и начал медленно водить по строкам, читая длинный рецепт. – В изготовлении этого зелья помощи от тебя ждать не придётся, начну все заново, – проговорил он, потом махнул в сторону лежащей на полу разбитой колбы. – Уберись тут, Красный. В кладовке есть совок и метла.
Гнев и разочарование, переполнявшие Рейстлина, вырвались наружу.
– И не подумаю! – крикнул он, ударяя посохом в каменный пол, – С чего я должен прислуживать человеку, знающему о магии меньше меня? Я прошёл Испытание в Башне Высшего Волшебства! Я не испугался, как некоторые…
– Испугался? – прервал его Хоркин. Он прекратил чтение и мрачно воззрился на Рейстлина. – Сейчас мы увидим, кто тут боится, во имя Луни…
– Будь любезен, в моём присутствии, – сказал Рейстлин холодно, – сделай одолжение, называй Богиню Лунитари более почтительно.
Хоркин действительно умел двигаться быстро, когда хотел. Ещё миг назад он сидел за столом, и вдруг он возник перед Рейстлином, как демон, вызванный из Бездны.
– Слушай меня, Красный, – прошипел Хоркин, тыча пальцем в хилую грудь Рейстлина. – Здесь ты не имеешь права приказывать мне! Это я буду приказывать тебе, а ты подчиняться. Это во-первых. Во-вторых, ты будешь звать меня мастер Хоркин, или маг Хоркин, или уважаемый маг мастер Хоркин. В третьих, я имею право называть Богиню так, как захочу и как мне придёт в голову. И если я называю её Луни, то имею право называть её так. Множество ночей мы провели вместе, распив немало бутылок в её звёздном доме, и я ношу её эмблему на своём сердце. – Он убрал палец с груди Рейстлина, показав на свою, где слева на мантии была вышита эмблема Лунитари, которую Рейстлин раньше не заметил. – Кроме того, я ношу её медальон на шее. – Хоркин вытащил медальон на цепочке из-под одежды и сунул его Рейстлину под нос. – Дорогая Луни отдала мне его своими собственными прекрасными руками! – Маг вплотную подвинулся к юноше, свирепо вращая глазами.
– Я не могу носить её символ, – произнёс Рейстлин, отважно не отступая перед старым магом. – Но я ношу её цвета, как ты, верно, заметил – красные. И я однажды тоже говорил с ней.
Тишина, предшествующая раскату грома, повисла в подвале.
Рейстлин видел мельчайшие детали символа Лунитари: искусно сделанный из серебра, медальон был очень, очень стар, изумительно сделанный, он просто мерцал скрытой мощью. Глядя па него, юноша мог поверить, что его подарила Богиня.
Хоркин смотрел на Рейстлина в упор – возможно, мысли старого мага не слишком отличались от мыслей молодого – и медленно указал пальцем вверх;
– Говоришь, Лунитари говорила с тобой? Ты клянёшься?
– Да, Хоркин, – спокойно ответил Рейстлин. – Клянусь именем красной луны.
Хоркин хрюкнул и приблизил своё лицо вплотную к лицу юноши:
– Что «да», солдат?!
Рейстлин замялся. Ему не нравился этот необразованный человек, живущий в сыром подвале и не обладающий и десятой долей тех сил, что доступны ему. Боевой маг оскорбил его, а теперь требует признать своё превосходство. Ещё немного, и Рейстлин плюнул бы на все и ушёл, однако в последнем вопросе ему почудилась лёгкая перемена тона, ещё не уважение, но намёк на него. Словно его приняли в братство, трудное, тяжёлое, а подчас смертельное. И в этом братстве свои законы, суровые, но справедливые, помогающие выжить на поле боя. Братство, в котором состояли Магиус и Хума…
– Да… мастер Хоркин, – наконец произнёс Рейстлин.
– Хорошо. – Маг снова хрюкнул. – Думаю, что смогу, в конце концов, сделать из тебя что-то путное. Ни один из твоих предшественников даже не знал, что сказать, когда я упоминал Луни… дорогую Луни… – Хоркин сурово насупил брови, вернее, то место, где они могли бы расти. – А теперь, Красный, – он указал на осколки, – приступай к уборке…
13
Жарящийся на солнце вместе с другими новобранцами, Карамон смотрел вслед ушедшему брату, испытывая лёгкое беспокойство. Он чувствовал себя непривычно и оттого мрачнел и нервничал. Он так привык быть с ним, выполнять его приказы и спрашивать, когда надо, совета, что теперь не знал, что делать. Кроме того, силач был обеспокоен здоровьем близнеца и даже один раз попросил разрешения у проходящего командира навестить его.
– Поскольку мы стоим тут давно и ничего не делаем, я бы быстро сбегал посмотрел, как он там… – добавил он.
– А к маме не хочешь сбегать, тоже навестить? – ухмыльнулся командир.
– Нет, не хочу, – вспыхнул Карамон, – только убедиться, что с ним порядок…
– Только и всего? – удивился командир. – Сосунок, куда, думаешь, ты только что вступил? В Общество Вышивки И Горячих Булочек?
– Да нет, – попробовал исправить свою ошибку Карамон, надеясь, что брат никогда не услышит его. – Я не думаю, что он беспомощен, просто он маг и…
Лицо командира помрачнело.
– Я думаю, тебе лучше закрыть рот, – прошептал стоящий рядом Крыса.
Карамон послушался и замолчал, виновато глядя в землю.