– Очень хорошо. Маджере? Я прав?
Карамон раздулся от гордости:
– Да, господин Квиснелл!
Квиснелл неторопливо поднял оружие и двинулся на строй, который испуганно смотрел на него, не зная, что предпринять, когда он достигнет их.
Щит мастера откинул одного рекрута с дороги, другому, не успевшему увернуться, мечом попало по лицу. Квиснелл легко разметал первую шеренгу и двинулся ко второй. Там люди уже вовсю старались увернуться от него. Квиснелл, снося все на своём пути, шёл прямо к Карамону.
– Что случилось? – крикнул Крыса, падая лицом вниз, чтоб уклониться от огромного щита.
«Что я сделал не так?» – тревожно подумал Карамон. Мастер Квиснелл замер неподвижно прямо перед ним, нос к носу или, точнее, носом к панцирю, опустил оружие и яростно уставился на силача. И Карамон, не боящийся в жизни ничего, не испугавшийся даже бестелесной руки в Вайретской Башне Высшего Волшебства, побледнел.
– Скажи мне, Маджере, – прокричал Квиснелл ему в лицо, – если все здесь стояли в строю, то как, во имя Кири-Джолита, я так легко прошёл сквозь них к тебе?
– Вы же мастер боя, – пролепетал Карамон в ответ. Квиснелл сделал неуловимое движение и повернулся. Его щит, мелькнув, ударил Карамона в грудь так, что тот отлетел назад, шлёпнувшись на спину. Мастер боя фыркнул и набросился на оставшихся рекрутов. Когда он снова вышел на плац, перед ним стояла неорганизованная толпа испуганных людей, не знающая, что делать дальше. Мастер боя Квиснелл прочистил горло и сказал:
– Я только что показал вам, для чего нужен строй. Вот почему профессионалы никогда не разрушают боевых построений. А ну быстро выстроились и сомкнули ряды! Быстрей! Быстрей! Быстрей!
Рекруты заметались, становясь плечо к плечу и выставляя вперёд щиты. Квиснелл наблюдал за ними, потом удовлетворённо хмыкнул.
– А теперь… удар! – приказал он, и упражнения начались с новой силой.
– Обратно! Удар! Обратно!
Строй выполнял эти упражнения ещё полчаса, потом мастер скомандовал перерыв. Люди тяжело дышали, кашляли и отплёвывались, восстанавливая дыхание. Дождь потихоньку прекратился, но погода была облачной, становилось понятно, что солнце сегодня не появится.
Квиснелл снова взял в руки оружие и кинулся на строй, но теперь к этому оказались готовы. В грудь ему упёрлась стена щитов, и, как он ни старался пройти, рекруты не поддавались, хотя было видно, что его сдерживают из последних сил. Квиснелл попробовал изменить тактику и проскочить между щитами, но рекруты выдержали, не пустив его внутрь.
Видимо удовлетворённый, он отошёл назад и швырнул на землю оружие. Строй расслабился, думая, что тренировке конец, но тут Квиснелл без предупреждения прыгнул вперёд ногами, обрушившись на первую шеренгу. Рекруты покатились в разные стороны, а Квиснелл, уже с мечом в руке, кинулся ко второй шеренге. Но там справились, соорудив из щитов вторую стену, сумели отбросить мастера боя назад.
Единственный глаз Квиснелла удовлетворённо блеснул.
– Что ж, я думаю, пара солдат среди вас всё же есть! – Он, не спеша, вернулся на своё место перед строем. – Удар!
Строй рекрутов слитно выполнил команду.
– Обратно!
Шеренги качнулись назад. Хотя все рекруты смертельно устали, похвала Квиснелла грела им души. За исключением Карамона, который в тот момент задавался одним вопросом – как там себя чувствует брат-близнец?
14
Если бы кто-нибудь предложил сейчас Рейстлину гнутую монету, он немедленно бы покинул эту проклятую армию и город. Всю первую ночь, глядя в холодный сумрак, Рейстлин боролся с этим искушением. Ситуация была просто невыносимой. Он приехал сюда учиться, познавать боевую магию, а что нашёл? Сырость и угрозы человека, который знал о магии меньше его. Мало того, боевой маг пренебрежительно отнёсся к нему, пропустив мимо ушей все достижения и успехи Рейстлина.
Рейстлин убрал осколки разбитой колбы и тщательно затёр пятно разлитой жидкости. Пятно подозрительно пахло кленовым сиропом, и Рейстлин был почти уверен в том, что это он и есть. После этого Хоркин повёл его показывать свою лабораторию.
Юный маг оказался более удачлив, чем его брат, проведя ночь в замке, а не в казармах. Магам отводилась маленькая комнатка, похожая на тюремную камеру, ниже уровня земли, но в ней была настоящая кровать, а не куча соломы. Впрочем, кровать была неудобной – Рейстлин смог оценить это, всю ночь ворочаясь с боку на бок, слушая писк и возню крыс.
– Безумный Барон хорошо относится к магам, – заверил Хоркин своего подчинённого. – Мы получаем еду лучше, чем солдаты, и отношение к нам совсем другое. Конечно, мы заслуживаем этого, ведь наша работа трудна и более опасна. Я единственный маг, который остался у барона, а когда-то нас было шестеро. Некоторые были так же неумелы, как ты, но все прошли Испытание, кроме меня, будь уверен. Смешно, правда? Старый Хоркин, самый необразованный из всех, выжил!
Несмотря на крайнюю усталость, юный маг не смог заснуть. Хоркин ужасно храпел, и Рейстлин всерьёз начал опасаться, что к утру стены замка от его храпа рухнут.
К полуночи он решил завтра же уехать: «Едва рассветёт, я найду Карамона и мы вместе поедем… Куда? Назад в Утеху? Никогда. Вернуться в Утеху – значит признать собственное поражение. Но ведь есть другие города, другие замки и армии. Сестра говорила о большой армии, которая формируется где-то на севере. – Юноша некоторое время прикидывал такую возможность, но в итоге отказался от неё. – Если мы пойдём на север, то рано или поздно столкнёмся с Китиарой, а мне не слишком-то хочется видеть её. Можно попробовать силы в Соламнии. Говорят, рыцари тоже набирают воинов и наверняка будут рады увидеть Карамона. А что делать мне? К магам рыцари относятся крайне недружелюбно…»
Кровать была так узка, что худой Рейстлин едва помещался на ней, а вот Хоркин свешивался со своей на добрый локоть во все стороны. Слушая, как крысы грызут что-то в темноте, Рейстлин вдруг вспомнил, что у него за весь день был только один приступ кашля. А обычно он был готов к пяти, шести или больше. Он медленно обдумывал эту ситуацию: «Может, напряжённая жизнь полезна? Сырость, холод, грязная вода и гнилой воздух должны убивать меня… Я уже должен быть мёртв, а чувствую себя гораздо живее, чем когда-либо. Дыхание лёгкое, боли почти нет, а я даже не пил свой чай…» Он потянулся и притронулся к посоху Магиуса – пальцы ощутили лёгкое покалывание, которое прошло по всему телу. «Может, это потому, что впервые за долгие месяцы у меня нет времени думать о болезни? Тут не было времени и дух перевести…»