Даже Квиснелл был впечатлен силой характера полукендера. На еженедельном собрании командиров он сказал Безумному Барону:
– Если бы Боги даровали ему тело такое же крепкое, как его воля! И знаете, что… остальные рекруты его поддерживают и прикрывают. Особенно тот здоровяк, Маджере. Он постоянно несёт его снаряжение, когда думает, что я не вижу. Иногда поддаётся, когда они дерутся один на один, или притворяется, что пропустил страшный удар. Пока я закрываю глаза на это, командир, но сделать из него хорошего солдата не получится. – Квиснелл неодобрительно покачал головой. – Его друзья зря стараются. Его убьют в первой же стычке. Лучше спасти парню жизнь и выгнать сейчас.
Все командиры согласно закивали.
Такие собрания проходили в зале на самом верхнем этаже замка барона, из бойниц которого открывался прекрасный вид на плац внизу и марширующих солдат. Зная об этом, они липший раз проверяли, промаслены ли их перевязи и начищены ли панцири с оружием.
– Нет, я так не считаю, – отрезал барон. – Надо просто подобрать ему дело по плечу. Кстати, о слабаках, как там поживает наш новый маг, мастер Хоркин?
– Лучше, чем я ожидал от мага из Башни, барон, – Хоркин сидел, лениво развалясь в кресле. – Но он, кажется, серьёзно болен. Вчера ночью я не мог заснуть, слушая, как он кашляет. Казалось, ещё немного, и парень выхаркает лёгкие. Я попытался ему объяснить, что он не годится для армии, но он посмотрел на меня так, что меня едва не скрутило и не швырнуло в отхожую яму.
– Его никто не любит, это точно, – сказал мастер Квиснелл. – Я не обвиняю его, но эти странные глаза… Когда он смотрит на тебя, кажется, будто ты уже лежишь в могиле, а он собирается засыпать тебя землёй. – Квиснелл понизил голос. – Некоторое говорят, что он продал душу демонам из Бездны…
Хоркин громко рассмеялся, колыхая обширным животом.
– Можешь смеяться, сколько хочешь, Хоркин, – серьёзно произнёс Квиснелл. – Но я предупреждаю тебя, однажды мы найдём нашего мага в роще со свёрнутой шеей.
– Что скажешь, Хоркин? – спросил Безумный Барон.
– Скажу, что согласен с Квиснеллом, мне этот мальчишка тоже не нравится, – заявил Хоркин, стальным взглядом отвечая на всеобщее удивление, – Скажу ещё. Не думал, что наёмники превратились в кисейных барышень.
Лэнгтри удивлённо уставился на него:
– Объяснись, Хоркин!
Боевой маг брезгливо поморщился:
– Если мы сейчас будем выбирать самого красивого рекрута, согласен, Красный тут не кандидат. Только я боюсь, что барон не захочет, чтобы его отряды в бою прикрывали только красавчики…
– Ты прав, Хоркин, но его болезнь…
– У него больно не тело, барон, я в этом убедился. Кроме того, эта болезнь неизлечима. Нет, если бы старые жрецы вдруг вернулись и, призвав древних Богов, возложили руки… Может, им и удалось бы исцелить Рейстлина Маджере.
– Так болезнь имеет магическую природу… – протянул барон. Известию, что это заурядная чума, он бы обрадовался больше.
– Именно так я и думаю, – кивнул Хоркин.
Командиры и сержанты недоверчиво зашептались, качая головами. На лбу Хоркина обозначились глубокие морщины, казалось, вся кожа на голове зашевелилась. Он повернулся к мастеру Квиснеллу:
– Ты ведь хотел всю жизнь быть солдатом, Квиснелл?
– Да, – кивнул тот, удивляясь неожиданной смене темы. – Я родился в военном лагере, и щит отца был моей колыбелью.
– Вот именно, – Хоркин удовлетворённо кивнул. – Ты хотел быть солдатом с детства, и, как наш барон, ты потомок Соламнийских Рыцарей. А ты никогда не думал о том, чтобы стать рыцарем?
– Никогда, – с отвращением скривился Квиснелл.
– А почему, могу я узнать? – мягко спросил Хоркин.
Квиснелл пожал плечами:
– По правде говоря, такая мысль никогда не приходила мне в голову, хотя бы потому, что я не благородного происхождения.
Хоркин отмахнулся:
– В прошлом было много простолюдинов, которых посвящали в рыцари. Согласно легенде, сам Хума был таким.
– Это имеет отношение к обсуждаемому магу? – разозлился Квиснелл.
– Сейчас поймёшь, – успокоил его Хоркин. Квиснелл поглядел на барона, как бы прося урезонить разошедшегося боевого мага.
– Я думаю, причина в другом, – медленно сказал Хоркин. – Рыцарь Соламнии всегда имеет над собой двух командиров. Одного из плоти и крови, а другого – божественного. А подчиняться нужно обоим. Если тебе везёт, они не противоречат друг другу, но если нет…
Квиснелл побледнел:
– Да, Хоркин, обоим. И пытка вечного выбора может легко убить рыцаря!
– Это так, – пробормотал Лэнгтри себе под нос. – Очень верно. Я никогда не задумывался об этом раньше…
– И тогда, – закончил Квиснелл, – я выбрал себе только одного командира.
– Я сделал такой же выбор, – кивнул Хоркин. – Именно поэтому я здесь, тружусь простым магом… А вот юный маг – рыцарь.
Безумный Барон очнулся от размышлений, изумлённо воззрившись на Хоркина. Тот захихикал:
– Ну не буквально. Соламнийцы все бы спрыгнули со скалы, если бы услышали такое. Но я не сомневаюсь, что он рыцарь магии. Он всё время слышит два голоса, один человеческий, а другой небесный. К кому он присоединится, я не знаю. Если действительно выберет кого-нибудь. – Маг задумчиво почесал подбородок, – Не удивлюсь, если он просто выберет свою дорогу, третью…
– Но ты же периодически общаешься с Богиней, как я знаю, – осторожно сказал Безумный Барон.
– Имею такую честь, барон, – серьёзно ответил Хоркин, догадавшись, на что тот намекает. – Я спрашивал. Рейстлин Маджере – её любимец.
Зал погрузился в тишину, переваривая услышанное. Потом Лэнгтри встрепенулся;
– Давайте вернёмся к обсуждению. Ты настаиваешь, что мы можем использовать Рейстлина Маджере в наших рядах?
– Два раза, да, мой барон, – кивнул Хоркин.
– Мастер Квиснелл?
– Если мастер Хоркин ручается за него и будет за ним присматривать, ничего не имею против. Я даже доволен, потому что, потеряв мага, мы потеряем его брата, а Карамон Маджере обещает стать превосходным солдатом. Намного лучшим, чем он про себя думает. Я собирался скоро перевести его во фланговый отряд мастера Сенеджа.