Брат Лорин был, кажется, единственным из всех, кто разочаровался в Уилбуре. «Чем занимается Уилл? – писал он Кэтрин из Канзаса, куда уехал попытать счастья. – Он же должен что-то делать. Он по-прежнему повар и горничная?»
Уилбур оставался затворником, в большей или меньшей степени привязанным к дому, в течение трех лет – и в этот период он начал читать так много, как никогда раньше.
Дом Райтов, средоточие жизни семьи, с виду и по размерам был скромным. Он располагался в сравнительно небогатом районе. Подобно большей части улиц Дейтона, Хоторн-стрит оставалась немощеной вплоть до начала нового века. Дом номер 7 с двумя липами и каменной коновязью перед ним представлял собой узкое белое каркасное строение и ничем не выделялся среди других зданий на улице. Обращало на себя внимание лишь затейливое крыльцо с верандой, которое построили братья.
В доме было семь комнат – три внизу, четыре наверху, все очень маленькие. Лишь 60 сантиметров отделяли дом Райтов от соседнего дома номер 5, примыкавшего к нему с северной стороны. Протиснуться между строениями можно было только боком.
Братьям было уже хорошо за 20, когда в доме появился водопровод. Каждую неделю мылись, сидя в бадье с горячей водой: ее ставили на полу в кухне и опускали занавески. На улице были открытый колодец, деревянный насос для подъема воды из него, туалет и каретный сарай. Электричества в доме не было, но имелось газовое отопление и освещение. Еду готовили на плите, которую топили дровами. Общая стоимость дома и имущества составляла примерно 1800 долларов.
Парадная дверь открывалась с крыльца в небольшую переднюю, но обычно все входили и выходили через боковую дверь на веранде, которая вела в большую гостиную. Если идти отсюда, то передняя была справа, а столовая и кухня – слева. По узкой, покрытой ковровой дорожкой лестнице можно было попасть наверх, в спальни.
Недорогая обстановка первого этажа была в викторианском стиле – такую в те времена можно было найти в большинстве домов Огайо, да почти и всей страны: тюлевые занавески на окнах в передней, необитые деревянные кресла-качалки, часы производства фирмы «Гилберт» на каминной полке, которые били каждые полчаса и час, дубовый буфет с зеркалами в столовой. Благодаря высоким потолкам, скромным размерам и простоте обстановки комнаты казались не такими крошечными, какими были на самом деле.
Наверху имелось только самое необходимое – кровати, комоды и ночные горшки. Исключение составляли лишь книжный шкаф и стол со сдвижной крышкой в спальне епископа, расположенной в передней части дома, выходящей на улицу. Уилбур спал в средней комнате, Орвилл и Кэтрин – в комнатах в задней части дома. Из-за того что тепло исходило только из газовых каминов на первом этаже, в холодную погоду двери в спальни приходилось держать широко открытыми.
Всего лишь в нескольких кварталах от дома проходила железная дорога, поэтому свистки паровозов были обычным звуковым сопровождением по ночам во все времена года. Запах дыма из паровозных топок был запахом дома.
Только собрание книг семейства Райт было не скромным по количеству и не рядовым по составу. Епископ Райт, всю жизнь любивший книги, горячо настаивал на том, что чтение – бесценно.
Складывается впечатление, что, выбирая между формальным образованием в школе и неформальным дома, он больше ценил второе. Епископ никогда особенно не волновался, если дети пропускали школу. Если кто-то из них предпочитал провести один-два дня дома из-за работы над проектом или за интересным и достойным, на его взгляд, занятием, то проблем не возникало. И естественно, чтение считалось исключительно достойным времяпрепровождением.
Книги, которые епископ считал «очень серьезными», в основном по теологии, хранились в его спальне, остальные же – бо́льшая часть – гордо стояли на видном месте в гостиной, в высоком книжном шкафу со стеклянными дверцами. Там можно было найти произведения Диккенса, Вашингтона Ирвинга, Готорна, Марка Твена, полное собрание сочинений сэра Вальтера Скотта, поэмы Вергилия, «Сравнительные жизнеописания» Плутарха, «Потерянный рай» Мильтона, «Жизнь Сэмюела Джонсона» Босуэлла, «Историю упадка и разрушения Римской империи» Гиббона, а также Фукидида. В библиотеке были также книги по естествознанию, по истории США, о путешествиях, история Франции в шести томах, сборник упражнений по правописанию, книга Дарвина «Происхождение видов» и два полных выпуска энциклопедий.