Иерарх резко поднялся на ноги и сделал несколько быстрых кругов по комнате. Выходит, что охотница Тайя из Мироса и есть та самая Хранительница, которую они безуспешно ищут все эти годы. И она была почти у них в руках, но теперь уже окончательно скрылась от погони, наверняка маги нашли для нее надежное убежище.
Оставалось только объявить девицу в розыск по всей Великой Равнине, и ждать результатов, без особой, правда, надежды на успех. Потому что если она действительно Хранительница, ее наверняка запрут в одном из этих, так и не обнаруженных по сей день, фортов, и будут там обучать и готовить к будущей высокой миссии.
Но для исполнения этой самой миссии все равно нужен Кристалл. А он-то, собственно, находится здесь, у них, в Адараскане. Так есть ли смысл сбиваться с ног, разыскивая девицу, которую никто даже толком не успел рассмотреть, если можно просто как следует подготовиться к ритуалу, и ждать, когда Хранительница заявится самолично?
Довольный собственными выводами, Иерарх вернулся в кресло, пристроил ноги на уютную скамеечку и крикнул:
— Мира!
Рабыня явилась через минуту, но он все равно хлестнул ее цепочкой, не сильно, лишь чтобы продемонстрировать недовольство по поводу столь долгого ожидания. Женщина не шевельнулась, будто вовсе не заметила наказания.
— Принеси мне кувшин воды и фруктов. Я буду читать сегодня.
Когда храмовники впервые попытались провести ритуал, еще с предыдущей Хранительницей, Мааран был совсем молод, и сам не прочитал еще древних манускриптов. В тот раз их постигла неудача. С тех пор многое изменилось, и в первую очередь изменился сам Мааран. Из простого служаки он дорос до Иерарха, многому научился, и, что немаловажно, многое изучил. Практически все последнее десятилетие он посвятил сбору и изучению древних записей, касающихся создания и уничтожения Кристалла, извлекая из них малейшие детали.
Копаясь в той части библиотеки магов, до которой они сумели добраться, вчитываясь в пыльные манускрипты, он понял одну их самую большую ошибку — в отличие от храмовых ритуалов магические не ведали несущественных мелочей. Любая деталь вплоть до времени суток и фазы луны играла свою роль. И чем сложнее был ритуал, тем большую значимость приобретали именно мелочи.
Теперь он мог совершенно точно сказать, что тогда они ошиблись в фазе луны, то есть изначально неверно выбрали время, и все остальные их усилия были в принципе бесполезны. Но промахи были и помимо этого главного. Например, чаша, в которую собиралась кровь, была стеклянной. Но с полгода назад Маарану в руки попал обрывок пергамента, с которого удалось вычитать, что чашу следовало взять серебряную, в форме полусферы.
Теперь у него оставалось лишь несколько неясных деталей, сведения о которых следовало отыскать, пока маги готовят Хранительницу на свой лад. Определенно, придется отказаться от ежегодной поездки по монастырям, у него не будет на это времени.
Женщина не упиралась. Она шла за стражами, гордо вскинув голову, словно была правительницей, шествующей в сопровождении своих гвардейцев, а не узницей в кандалах, конвоируемой тюремщиками. Лицо ее было неподвижным, застыло в маске спокойного равнодушия.
Маг оторвался от книги, по которой сверял состав приготовляемого зелья, и вздрогнул, увидев вошедшую. Женщина же презрительно усмехнулась, тоже явно узнав алхимика, и отвернулась, уставившись в зарешеченное окно верхнего этажа астрономической башни.
— Будет ли она полностью покорна? — высокомерно поинтересовался Приобщенный.
Маг суетливо поклонился и забормотал что-то утвердительное.
— Тогда действуй, — начиная раздражаться, приказал Святейший.
— Зелье готово, она должна его…
Один из храмовников, сопровождавших Приобщенного, вырвал кубок из дрожащей руки старика и подошел к женщине. Силы чуть изменили ей, она стиснула зубы и попыталась отстраниться, но натянувшиеся цепи не позволили этого.
— Пей! — приказал мужчина.
Женщина не шевельнулась, глядя в сторону. Храмовник коротко замахнулся и хлестнул ее по лицу. Из рассеченной губы на подбородок сбежала струйка крови, но зубы остались плотно стиснутыми. Тогда мужчина схватил ее волосы, намотал их на кулак и с силой запрокинул ее голову. Второй храмовник подскочил к ним с захваченной со стола воронкой.
Часть грязно-коричневой жидкости все-таки пролилась, но цели своей храмовники достигли. Выпущенная из крепких рук, женщина медленно опустилась на колени, а потом завалилась на пол, забилась в мучительных конвульсиях.