Было бесполезно искать негодяев. Сент-Жилль разругался с Готфридом и покинул на эти дни город. Обращаться было не к кому и вряд ли бы он захотел помочь. Первым делом я навестил Артенака. Ему стало лучше, руку взяли в лубок. Он принимал лекарство от боли, глаза были затуманены, но голова оставалась ясной. — Здесь тебе нечего делать. Несчастье будет постоянно напоминать о себе. Я знаю, ты не можешь не думать о мести. Но кому? Они действуют из-за угла. Ты ведь хочешь сберечь эту женщину. Уходи. Возможно, когда-нибудь ты вернешься.
После победы и утверждения святой веры в Иерусалиме многие сочли обет выполненным и теперь собирались домой. Найти попутчиков было легко. С тех пор мы живем здесь…
Потом они сидели молча. Видно, Раймунд не привык к долгим рассказам и теперь все еще оставался во власти воспоминаний.
На следующее утро Франсуа осмотрел руку, поврежденную в схватке с разбойниками, вернул на палец перстень и вышел к столу. Беседуя с Раймундом о мелочах сельской жизни, Франсуа глянул на Карину и застыл, не договорив. Глаза ее были широко раскрыты, а взгляд, не мигая, устремлен на его руку. Губы беззвучно шевелились. Потом проявился голос. Похожий на глухое мычание.
Раймунд схватил жену за плечи: — Что? Что с тобой?
— Перстень отца. — Медленно, прислушиваясь к вновь обретенному голосу, выговорила Карина. Она была готова лишиться чувств.
— Где? У него? — Раймунд показал на Франсуа.
— Да. Я узнаю.
— Где ты взял этот перстень?
— Сеньор подарил.
— А откуда у него?
— Из Иерусалима. Он не сказал больше.
Карина вновь заговорила, неуверенно, будто пробуя языком слова. — Погляди на нем должны быть буквы. Армянские, это — инициалы отца. Он запечатывал этим перстнем свои письма.
Франсуа стянул перстень с пальца. Так и есть. — Карина подержала его на ладони, будто пробуя тяжесть, и вернула Франсуа. И что-то сказала мужу.
— Он твой. — Объявил Раймунд.
— Нет, я не могу взять.
Раймунд показал на жену. — Она заговорила, благодаря ему, после нескольких лет молчания. Перстень оказался счастливым. Он твой.
Карина встала и, прежде чем уйти, одарила Франсуа печальной улыбкой.
Днем у ворот ударил колокол. Он отзвучал несколько раз. Во двор медленно втягивался отряд стражников. Братья поспешили навстречу. Командир в красном плаще представился и, не сходя с лошади, обратился к Раймунду.
— Недавно наши люди вернулись из Иерусалима и привезли почту. Сразу два письма — ваши. Мы взяли приятную обязанность, доставить.
Письма перешли в руки Раймунда. — Возможно, вы захотите передохнуть. — Предложил обрадованный хозяин.
— Мы торопимся. Но я хотел бы задать вам несколько вопросов. Мы побывали на месте недавнего ограбления. Возможно, вы о нем слышали. Это недалеко.
Раймунд кивнул.
— Мы осмотрели место. — Стражник сидел на лошади, прикрыв глаза рукой, будто защищал их от света, и внимательно разглядывал Раймунда. — Посмотрите, что мы нашли — Он порылся в сумке и достал из нее рукавицу. С тыла она была защищена металлической пластиной, выше у кисти был вышит стоящий на задних лапах медведь.
Стражник молчал, глядя, как Раймунд вертит в руках находку. — Это ваша?
Раймунд молчал.
— Мы нашли ее рядом с местом, где прятались грабители. Нам хотелось бы получить объяснения.
— Я могу дать их, — вмешался Франсуа.
— Вы?
— Я — его брат. Это наш герб. Я был там и разогнал грабителей. Расспросите тех, кто уцелел, они подтвердят.
— Прекрасное объяснение. — Хлопнул в ладони стражник. — Значит, это были вы. Люди вспоминают вас, как своего спасителя.
— Теперь, когда есть объяснение, я приглашаю еще раз. — Сказал Раймунд.
— Мы должны ехать. Надеюсь, в письмах хорошие новости.
Расстались дружески. Братья поднялись в дом. Одно из писем было адресовано Карине, за другое Раймунд взялся сам. — От Артенака. — Коротко пояснил он. — Жив. Здравствует. Готов принять, если я надумаю присоединиться.
— А ты?
— Прежде Карина собиралась. Уговаривала меня. Но теперь свыклась. А я, пожалуй, готов переменить место. — Раймунд старался не смотреть на брата.
— Я думаю о том, — сказал Франсуа после паузы, — что мы могли убить друг друга ночью на дороге. Ты узнал меня, но боюсь подумать, если бы я оказался сильнее.