Именно потому, что смерть матери закрепились в его сознании отчетливее всего, Михаил не любил вспоминать. Был крошечный завернутый в белое комок кричащей плоти, который пришел на смену покойнице, как бы насмехаясь и подчеркивая захлебывающимся плачем всю несправедливость подмены. Михаил случайно услышал, как кормилица Франсуа, удрученная отсутствием аппетита у младенца, поделилась таким рассуждением с подругой, и с тех пор потеря матери навсегда слилась в его сознании с появлением младшего брата. Пришедший в мир Франсуа стал для Михаила источником первого сильного разочарования. Следующим незабытым впечатлением осталась болезнь шестимесячного брата и огорчение, когда она разрешилась благополучно. Тогда он не сумел скрыть недостойных помыслов от своего первого воспитателя монаха Бенедикта. Святой отец заклеймил его мысли, как недостойные, подкрепив проповедь напоминанием о неисповедимости путей Господних и о женском назначении давать новую жизнь любой ценой.
Отец Бенедикт приезжал из монастыря учить маленького Михаила. Мать просила об этом епископа, который и нарек ее сына в честь покровителя Франции и близости даты рождения с днем празднования этого святого, приходящегося на середину осени. Отец Бенедикт с удовольствием проводил время в педагогических трудах вне монастырских стен. Он был не стар, но имел отчетливо краснеющий нос и во время занятий часто находил глазами графин с вином. Графин постоянно пополнялся, благодаря заботам ключницы, питавшей к святому отцу расположение, с которым женщины относятся к людям, которые не колеблются отпустить мелкие прегрешения и не смущаются выставить себя не только примером поучающей добродетели, но и терпимости к слабостям человеческой натуры.
— Богу следует служить в том состоянии, когда способен ощутить его полнее всего. — Благодушествовал отец Бенедикт — Служить не из страха, а в состоянии умиротворения, которое также достигается по разному. Искренность помыслов может быть омыта мелкой слабостью человеков, которую Господь понимал и принимал, не отвергая. Потому и звал за собой слабых, что бы сделать сильными…
К тому же латынь — язык прозрачной чистоты, выразительности и силы так часто взывала к Бахусу, что сохранила сходную интонацию для молитвы, а в сравнении крови и вина скрыто не только догматическое тождество обеих жидкостей, но и прямой мистический обряд приобщения к благодати при помощи… гм, гм горячительных напитков. Именно в таком духе наставлял отец Бенедикт маленького Михаила, обучая его латыни не только по требнику, но произведениям куда менее нравственного содержания. Однажды, не без смущения он даже открылся мальчику в приверженности к еретической фантазии, выведенной из рассуждения о природе человеческой натуры. Соображение это состояло в том, что Христова святость была подкреплена незаурядным актерским талантом, поскольку для обретения учеников и последователей недостаточно лишь силы убеждения, чудес и личной жертвы, а необходимо вдобавок нечто скрытое, таящееся в человеческой натуре под маской лицедейства.