Чуть потресканный пластик, недавно замененные световые панели, «вечная» обивка пола, впитавшая в свои микротрещины многолетнюю грязь, не смываемую роботами-уборщиками. Еле ощущаемый ветерок от вентиляции пах гигиеническими отдушками и прогорклым маслом. Ему импонировало ледяное спокойствие Олда, уверенность в своих возможностях, сквозившее от Николая. Это придавало сил, дарило надежду на удачный исход будущего противостояния. А то, что оно началось, он уже не сомневался. Генерал не стал бы попусту посылать к нему доверенного человека. Пока он был на отдыхе, Карт осторожно навел все необходимые справки. Официальные службы и ведомства даже не подозревает, сколько секретной и очень секретной информации могут добыть даже простые солдаты и сержанты.
— Тогда идем!
Они подхватили солдатские баулы и, пройдя через дверь, двинулись по длинному коридору, затем через шлюз попали в огромное помещение станционной транспортной развязки. Высокий потолок терялся в сотнях метрах наверх, посреди причудливо изогнутых трубопроводов. Широкие полотна бегущих дорожек пересекались на разных уровнях, между ними неспешно плыли ступеньки эскалаторов. Табличек и указателей, как и везде у военных, было мало. Тактический трассер без проблем помогал ориентироваться в этом, казалось бы, хаосе, наполненной тысячами людей. У Алекса поначалу даже закружилась голова. Следовало привыкнуть к такому обилию информации, ставшей доступной из-за обострившей чувствительности молодого человека. «Надо как-то научиться управлять этим непривычным даром».
В глазах рябило от новых лиц, разнообразия формы, одежды. На станции сталкивались бойцы всех родов войск, в составе персонала работало множество гражданских лиц. Запахи, неожиданные тактильные ощущения, звуки, Карт чувствовал себя, как будто принял хорошую дозу марихуаны, только голова соображала намного лучше. Впереди их маленькой группы четко вышагивал Дрозд, рассекая могучими плечами толпу военнослужащих. За ним двигался сам Карт, а чуть позади Ларсен, внимательно оглядывая с высоты своего роста все вокруг. В этой толчее можно было запросто затеряться, но опять же, ты был всегда на виду.
Сотни камер все кругом просматривали и сканировали. Тысячи людей двигались по своим делам, или на вахту, или закончив работу. Озабоченные космофлотчики, как всегда, считали себя первее всех, ввинчиваясь в толпу небольшими группами. Долговременная работа в одном экипаже сказывалась на их поведении. Пехота, команда гренадеров, видимо, недавно с боевых действий, ошарашенно пытаются разобраться в хитросплетении дорожек. К ним медленным шагом подходит местный сержант из военной полиции, также лениво изучает их предписание и посылает вперед коротким увесистым жестом. Вот сплоченная группа легионеров в серых парадках. Сразу видно, что парни из отпуска. Веселы, шумны и сержанту-полицейскому дерзят с наглыми лицами. А что им боятся? Возможно, завтра они уже будут идти в жестокий бой, сидя в своих грохочущих машинах-монстрах. Что потом остается от взорвавшихся легионерских панцеров, Алекс видел. Его непонятное для товарищей любопытство несколько задерживало их небольшую группу.
— Ал, что тормозишь? — прошептали сзади.
— Потом расскажу.
Карту было интересно воспринимать мир через призму обостренных ощущений. Это даже давало некоторые преимущества: вот он угадал маневр замешкавшегося гренадера, вот увернулся от баула громадного сержанта в форме техника. Но через некоторое время у молодого рейнджера появилась новая проблема. Он внезапно понял, что привлекает чересчур много внимания. Причина этого была ему непонятна. Хотя надо признаться, что рейнджер в полевой форме, с широким реестром наград, так и так бы привлек внимание окружающих. Это нечастые гости на тыловых станциях. Да и нашивки штатс-сержанта на плечах относительно молодого солдата, и бриллиантовый меч на груди являлись вещью далеко неординарной. Но здесь явно было нечто другое. Помог новый обостренный слух: «Первый брат. Это он. Брат. Брат. Смотри, это первый». Карт после осознания происходящего, даже встал на месте, как вкопанный.
— В чем проблема, брат?
— Олд, блин, они что, все знают?
— А ты думал, — норвежец усмехнулся. — Получи свою долю славы, бродяга! Давай быстрее сваливать отсюда. Вон, наша дорожка, пять бис три.