-Вот именно! На моё усмотрение. Поэтому у нас физо. И кончай болтать. А вам, - Ухтырцев обратился к командирам отделений, - следующий раз выговор. Ясно?
Понурое молчание.
-Ясно? - рявкнул старший лейтенант и сердито сверкнул глазами.
-Так точно! - ответили провинившиеся командиры, а Ухтырцев вновь взглянул на часы.
-Времени у нас благодаря вам на разминку не осталось, поэтому сразу: приготовиться к бегу, - старший лейтенант скользнул взглядом по строю - команду выполнили не все, - отставить. Приготовиться к бегу. За мной бегом марш! - и, развернувшись, он побежал в направлении лесной дороги.
Старший Кислицын мысленно плюнул и побежал следом. Несмотря на кипевшую в душе злость, ссориться с командиром группы в первый же день прибытия не хотелось.
"Надоест - уйду!" - решил он, вслед за Ухтырцевым наращивая скорость. Впрочем, по трезвом размышлению, Алексей пришёл к выводу, что пробежка и на самом деле никому не помешает.
Меж тем асфальтовая дорога закончилась, и теперь они нестройной толпой мчались по петляющей среди деревьев грунтовке. Время от времени на ней попадались большие лужи, и тогда приходилось сворачивать в лес и бежать, спотыкаясь о многочисленные сухие ветки. Движение окончательно заглушило возникшее у Алексея недовольство, и он полностью погрузился в размеренный ритм бега. Группник по-прежнему бежал впереди, рядом натужно сопел нежелающий отставать Глушко, остальные, не выдерживая заданного темпа, начали растягиваться в линию.
-Не отставать! - гаркнул обернувшийся назад Ухтырцев и, не замедляя темпа, побежал дальше. Через полсотни метров он вновь обернулся:
-Крайние трое на финише завтра заступают в наряд! - громко сообщил он и продолжил движение.
В задних "рядах" началось шевеление - заступать в наряд по роте не хотелось никому.
Через сорок минут непрерывного бега Ухтырцев вывел группу на опушку леса к широкому, но не глубокому озеру, словно чешуёй покрытому искрящимися в солнечных лучах волнами.
-Привал! - объявил он, оборачиваясь и отмечая в памяти последовательность прибытия бойцов к финишу. Последним из-за деревьев показался хромающий на обе ноги Кислицын - младший.
-Ты, ты и ты, - старший лейтенант ткнул пальцем в пробегающих мимо бойцов и, окинув взглядом тяжело пыхтящего Кислицына, разочарованно бросил: - Хреново, брат! Тренироваться надо.
Андрей покосился на группника и, ничего не ответив, направился к брату.
-Ты чего так? - спросил тот, впрочем, не слишком удивленный показанным результатом - младшенький всерьёз заниматься физкультурой не любил.
-А - а - а, - отмахнулся Андрей, тяжело плюхнулся на задницу и только потом снизошёл до ответа: - Ноги сбил в хлам. Болят, сволочи!
-Не понял? - искренне удивился Алексей. - У тебя же берцы давно разношенные?!
-Да с этим командиром... - Андрей покосился в сторону восстанавливающего дыхание старшего лейтенанта. - Всё спешит куда-то. Шнурки не зашнуровал, вот и натёр.
-Так надо было зашнуровать! - возмутился Алексей, поражаясь такой беспечности собственного брата.
-Да я откуда знал, что мы побежим? Думал: построимся, постоим и всё.
-Так потом бы остановился и зашнуровал!
-Да я как-то и не подумал... - одновременно разведя руками, простодушно пожал плечами Андрей.
-Ну, ты и олень! - не стал щадить чувств братца Алексей. - Дай хоть посмотрю, что там у тебя с ногами.
-А у тебя лейкопластырь есть? - Андрей, морщась, принялся стаскивать берцы.
-Откуда? Я с рюкзаком, что ли? Тоже спросил!
Кислицын - младший наконец-то разулся, и взору Алексея предстала довольно-таки безрадостная картина: на пятках младшего Кислицына набухали здоровенные кровяные мозоли.
-МАлАдец! - только и выдохнул Алексей, после чего, прищурившись, поглядел на плывущее по небу облако, затем перевёл взгляд на стоявшего у берега группника. Тот, с довольным видом взирая на блещущее под солнцем озеро, неспешно расстёгивал мокрую от пота куртку. Его уже скинутые берцы валялись рядом. Сняв и кинув куртку в траву, группник негромко оповестил:
-Кто желает, может ополоснуться! - и, стянув с себя брюки, первым вошёл в уже по-осеннему холодную воду озера. За ним потянулись и остальные.
-Я, пожалуй, тоже скупаюсь, - процедил Кислицин - младший, на что едва не огрёб по башке от старшего.
-Ты вообще, что ли, сдурел? - возопил тот. - Сейчас искупаешься, а обратно в мокрых носках пойдёшь? Совсем без ног останешься. Идиот!
-Да я как-то не подумал, - пробормотал почувствовавший себя виноватым Андрей.
-Не подумал! - Алексей покачал головой. - Тогда не подумал, сейчас не подумал. Когда думать - то начнёшь? Я что ли за тебя всё время думать должен? Повзрослеть может пора? Или как?
-Да иди ты... тоже мне думец нашёлся, - обидевшись, огрызнулся братец. Надувшись, он отвернулся и, шипя от боли, принялся натягивать берцы.
Обратно возвращались быстрым шагом. Андрей плёлся в хвосте колонны. Злой на весь мир, он нещадно матерился, обвиняя в своих злоключениях кого угодно, только не самого себя. Душа требовала разрядки. Входя в помещение казармы, Кислицын - младший окончательно решил, что ему следует во чтобы то ни стало сегодня же вырваться в город.
Наврав с три короба заступившему на дежурство по отряду капитану Давыденкову "о срочности и необходимости" и получив разрешение на убытие, Кислицын - младший вызвал такси и тайком от брата покинул расположение роты.
Вечерело. Город расцвечивался огнями. Неоновые вывески манили своей притягательной яркостью. Андрей расплатился с таксистом и, выбравшись на тротуар, всей грудью с нескрываемым удовольствием вздохнул насыщенный автомобильными выхлопами городской воздух - воздух свободы. Он пьянил и завораживал. Деньги с последней зарплаты у Кислицына - младшего ещё оставались, и потому Андрей, не раздумывая, направился к гостеприимно распахнутым дверям некоего питейно-развлекательного заведения с призывно горящей вывеской "Крутые горки". Пить он много не собирался, и потому в момент, когда к нему подсела красивая черноволосая девушка, был относительно трезв. И естественно, как джентльмен не выпить с девушкой за знакомство он просто не мог.
Последовавшее за этим время пролетело быстро.
Начало того, что произошло дальше, он потом так и не вспомнил. Кто кого "зацепил", и как он оказался на улице в кольце трёх кавказцев, Андрей не помнил. Удар по лицу если и не отрезвил, то во всяком случае прояснил пребывавшее до того в тумане сознание: Кислицина - младшего били. Он, уйдя в глухую защиту, пытался устоять на ногах и прикрыть хотя бы лицо. Долго это продолжаться, естественно, не могло, и его наверняка бы в скорости сбили и запинали ногами, но вдруг поблизости резко завизжали тормоза останавливающейся машины. Из её салона вывалились четверо парней в камуфлированной форме, которые стремительно кинулись на подмогу избиваемому сослуживцу. В мгновение ока ситуация переменилась кардинальным образом. Горячие южные парни захотели сделать ноги, но не успели. Двоих прижали к стене, третьего попытавшегося бежать сбили на асфальт и слегка попинали.
-Харе! - громко распорядился возглавлявший приехавшую четверку капитан Давыденков и резким ударом вырубил ещё одного кавказца. Последнего попросту скрутили, для порядка стукнули пару раз по роже и, пнув под зад, отпустили - все приехавшие с Давыденковым бойцы были трезвыми и бить всерьёз, чтобы потом оказаться под судом, им не хотелось. А где-то в конце улицы уже замелькал проблесковый маячок - похоже, владельцы заведения вызвали милицию.
-Уходим! - скомандовал капитан и, уверившись, что его услышали все участники драки, шагнул к машине.
Кавказцы ретировались первыми. Последним же "поле боя" покидал побитый, но не побеждённый Андрей Кислицын. Гордым взором оглядев "ристалище", он приметил лежавшую на тротуаре серебристую компьютерную флэшку, выпавшую из кармана одного из детей Кавказа, наклонился, поднял её и, вертя в руках, (какой - никакой трофей), неспешной, чуть покачивающейся походкой направился к готовившемуся сорваться с места автомобилю.