Приехав в аэропорт, мы все вышли из машины. Я обнял детей, заверяя их в своей любви и прося слушаться во всём маму. Эмма куксилась и в который раз просила остаться. Знала бы она, как я хотел остаться… но я не мог. А Сэм, ну, он, как и полагается мальчикам, всего лишь крепко обнял меня и попросил скорее возвращаться. Боже, как же я это ненавижу. Ненавижу расставаться со своей семьёй. Что было бы, если бы группа до сих пор существовала, и мы бы колесили по странам? Как бы я раз за разом оставлял свою семью здесь, а сам бы был так далеко от них?
Кажется, я слишком увлёкся своими мыслями. Дженни обняла меня и поцеловала.
- Я люблю тебя. Помни об этом и скорее возвращайся – с нежностью и любовью произнесла моя дорогая жена.
- Я тебя тоже очень сильно люблю. И я сделаю всё, чтобы быстрее уладить все дела и вернуться раньше. Я обещаю.
Ещё раз поцеловав Дженни на прощание, я попросил оставить нас с Томом наедине. Том выглядел несколько растерянным. Но он старался не подавать виду. Только он забыл, что я его близнец, я могу чувствовать его на расстоянии.
- Том, я хотел кое о чём тебя попросить. Пожалуйста, держись подальше от неприятностей.
- Хорошо. А ты береги себя.
- Конечно. И ещё кое-что… - я выдержал небольшую паузу, а затем продолжил – позаботься о моей семье, пока меня не будет.
Том явно этого не ожидал. Он просто замер. Я протянул Тому кредитку. Он вопросительно посмотрел на меня, не спеша брать из моих рук карточку. Тогда я вложил её в его руку. Том попытался возразить, но я его тут же перебил.
- Это мой подарок тебе, на наше день рождение. Прими его, пожалуйста.
Том колебался, но всё же сжал в руке кредитку и кивнул головой. Почему-то совсем не хотелось двигаться. Краем уха я услышал объявление о регистрации и посадке, но я не мог заставить своё тело сделать хоть шаг. Том, видимо, почувствовал это, он подался вперёд и крепко обнял меня.
- Спасибо за всё. – прошептал он.
Том знал, он чувствовал, что мне было необходимо. После этого прощания я мог спокойно сесть в самолёт и полететь в Турцию. Мечтая лишь о том, чтобы поездка побыстрее закончилась.
POV Том
Прощание с Биллом было более трогательным, чем я ожидал. На душе остались неприятные чувства. Я не могу этого объяснить, это нужно прочувствовать самому. Наверное, я просто не хочу снова оставаться один. К тому же этот щедрый жест со стороны Билла, я не заслужил этого. Зачем он дал мне эту кредитку? Я знаю, он хотел как лучше, но я не привык к подачкам. Деньги с этой кредитки тратить я не буду. Единственное, может быть, куплю подарки для детей и для Дженни. Всё.
Дженни привезла меня домой, точнее, в их с Биллом дом. А сама с детьми уехала. Эмму она должна была отвезти в школу, потом ей вместе с Сэмом нужно было по делам. Я опять был предоставлен самому себе. Представляю, какого было Дженни оставлять меня одного дома. Небось, боялась, что я могу что-нибудь стащить. По ее меркам, если я сидел в тюрьме, то я вор, убийца и, вообще, виноват во всех смертных грехах.
Как только я зашёл в дом, решил воспользоваться моментом, и пока никого нет осмотреть все комнаты. За эти два дня я видел лишь гостиную, кухню и комнату, которую мне выделили. Мне было интересно посмотреть на остальные комнаты.
Первым делом я поднялся наверх и зашёл в спальню Билла и Дженни. Это была довольно просторная и светлая комната. В середине стояла огромных размеров кровать. Когда-то и у меня такая была. На комоде с противоположной стороны стояли разные рамки с фото. Я подошел ближе, чтобы лучше их разглядеть. С фото на меня смотрели счастливые Билл и Дженни. На одном фото была запечатлена их свадьба, на другом беременная Дженни и Билл, держащий руки на её животе. Затем фото с новорождённой Эммой и куча других фото семейной жизни Билла.
Внутри меня начало разгораться нехорошее чувство. Оно как змея опутывало меня, сковывая и обездвиживая. Я почувствовал комок яда, подступивший к горлу. Да, я завидовал собственному брату. Но сильнее во мне разгорелась обида. Как он мог забыть обо мне? Ни одной фотографии со мной. Я же был на свадьбе. Неужели он не мог поставить в рамку то фото со свадьбы, где мы стоим втроём? Да, мой брат за эти года постарался и вычеркнул меня из своей жизни. Хотя чего я ожидал? Ты сам виноват Том. Сам.
Не желая больше терзать себя неприятными чувствами, я поспешно вышел из комнаты и направился прямо по коридору, попутно заглядывая в каждую комнату.
Детская Эммы была выполнена в типичном девчачьем стиле. Все было в нежных сиренево-розовых тонах. Билл растит настоящую принцессу. А вот комната Сэма резко отличалась. Она была выполнена, не как я ожидал в голубом или синем цвете, а в молочно-кофейном. На полу, как у настоящего мальчика была разбросана одежда и игрушки. Моё внимание привлекла небольшая гитара, в углу комнаты. Что же, я, кажется, знаю, как расположить к себе племянника. Думаю, мы быстро найдём общий язык.
Не задерживаясь, я вышел из комнаты и зашёл в следующую. Это был рабочий кабинет Билла. На столе стояло множество фото. Я знал заранее что, а точнее, кто изображён на них. Но подойдя ближе, я был приятно удивлён. В стеклянных рамках были мы: я, Билл, вся наша группа. Самое первое наше выступление, группа на пике популярности времён альбома Zimmer 483, на презентации последнего альбома, фото нас с Биллом и множество других фото, на которых наша с ним жизнь, наша история. В груди приятно защемило. Он не забывал меня, он не вычёркивал меня. Просто теперь его жизнь была поделена на «до и после», равно, как и моя.
Почувствовав снова ком в горле, только теперь это был не яд, а сожаления, я быстро покинул комнату и спустился вниз. На сегодня хватит сентиментальности и меланхолии.
В животе заурчало, поддаваясь чувству голода, я прошёл на кухню. Готовить я толком не умел, но для того, чтобы сделать бутерброд много ума не надо. Полазив по холодильнику и сделав на скорую руку бутерброд, я заметил сломанную дверцу одного из шкафчиков. Взгляд уже автоматически оценил повреждения, а руки рефлекторно потянулись исправить поломку. Я отложил бутерброд, так и недоев его, и взяв инструменты, принялся чинить дверцу. Что мной двигало? Желание понравиться Дженни и показать, что от меня есть польза. К возвращению Дженни и детей, я уже закончил починку и удовлетворённо смотрел на свою работу.
- Том, что ты делаешь? – удивлённо спросила Дженни. Её взгляд скользил от меня к отвертке в моей руке.
- Я починил дверцу шкафчика – указывая отверткой, чтобы было яснее, произнёс я.
- Ты? Починил? – она всё ещё была удивлена. – Не знала, что ты умеешь.
- В тюрьме и не такому научишься – еле слышно пробормотал, я не хотел, чтобы дети это слышали.
- Надеюсь, там также учат быть ответственным и благодарным. А ещё, надеюсь, что там учат различать хорошее и плохое. – Дженни просто выплёскивала яд, даже не стараясь хоть как-то его замаскировать.
- Дженни, не начинай.
- Неприятно? Зато в следующий раз будешь думать. Да, кстати, ты решил, чем будешь заниматься?
- Что ты имеешь в виду?
- Ты собираешься устраиваться на работу? Или так и будешь сидеть на шее у своего брата?
Слова Дженни вывели меня из себя. Да кто она такая? Как она смеет? Я держал себя в руках поначалу ради мамы, затем ради Билла. Но сейчас, уж простите, но больше я не намерен позволять смешивать себя с грязью.
- По-моему, ты забываешь, Дженни, - сделал акцент на её имени - что из нас двоих именно ты сидишь на шее у моего брата. Ты не работаешь. Билл полностью содержит тебя. Этот дом куплен на деньги Билла. Ты и ни цента не внесла сюда. Так, как ты смеешь упрекать в чём-то меня?
Слова вылетали сами, я не контролировал их. Дженни менялась в лице. Она была зла, разгневана и, кажется, возмущена моей наглостью. Её рот то приоткрывался в попытке сказать хоть слово, то гневно сжимался. В воздух просачивались взаимные обиды, претензии и гнев. Мы вдыхали вместе с кислородом злость и раздражение, а выдыхали отравляющий яд. Первым не выдержал я. Хлопнув дверью, перед этим не забыв демонстративно кинуть на диван отвёртку, я вышел из этого удушающего дома.