Арман прикусил губу — явный признак того, что дозорный в ярости — и огляделся. А Мир лишь удивленно усмехнулся: Гаарсу удалось вывести из себя эту ледяную статую? Надо было бы узнать — как. И использовать. Если еще успеет.
Настроение вмиг испортилось, хандра вернулась, наотмашь ударив о твердую землю. Пытаясь скрыть раздражение, Мир резко сорвал тяжелую кисть с овивающего беседку виноградника. Приправленная морозным холодом ягода растаяла на языке, наполнив рот кисловатым соком, но легче почему-то совсем не стало.
— Вы ищите мальчишку лет так семнадцати, с черными волосами? — холодно поинтересовался стоявший неподалеку Кадм.
— Нет! Да! — одновременно ответили Мир с Арманом.
Мир выкинул гроздь, забыв о винограде. Такого ответа Армана он не ожидал и происходящее вдруг стало даже интересным. Гаарс на юношу похож не был… значит, амулет принес не он… так кто?
— Кого ты привел? — спросил Мир Армана, наслаждаясь бледностью обычно спокойного дозорного.
Забавно… Арман и ошибся.
— Мальчишка вам живой нужен или не очень? — продолжал язвить Кадм.
— Живой! — прошипел Мир, резко оборачиваясь. И еще успел увидеть, как взбаламутилась тяжелая водная гладь, как мелькнули в ней худые зеленые руки, утащили в глубину уже бесчувственное тело.
Не, русалочка, этот мальчик принадлежит мне! И ты его, зеленая моя, так просто не получишь.
— Приказываю, отпусти человека!
Мир и не надеялся, что русалка подчинится сразу. Эта нечисть так легко не сдавалась, но именно за дерзость Мир русалочку и любил… Так не хватало этой самой дерзости при дворе… Скучно…
Русалка вынырнула, все так же сжимая мальчишку в объятиях, повернула к беседке зеленоватое лицо, и Мир сглотнул…
Горят тревожным огоньком, манят зеленые глаза. Расползается по груди мягкая истома, сжимает сердце, потом заставляет биться гулко, тревожно… И Мир делает шаг вперед, стремясь перепрыгнуть через ограждение, броситься в воду, наслаждаясь дарующим покой холодом… Но телохранители как всегда, быстрее: крепко жмет плечо рука Тисмена, обжигает сила Лерина, и Кадм отталкивает от ограждения, грубо, становится перед скользящим по снегу принцем, обнажает клинок, окидывая русалку гневным взглядом.
— Уже! — шепчет Мир, чувствуя, как скатывается по щеке капля пота. — Мне уже лучше.
Кадм послушно шагает в сторону, стихает синее пламя в глазах Лерина, Тисмен скучающе отходит к скамье. А Мир медленно встает и звереет, понимая, что его, наследного принца, чуть было не заворожили. Как простого мальчишку!
Игры закончились.
— Не заманивай! — кричит Мир русалке. — Не смей! Или не знаешь моей силы? Не знаешь моих телохранителей? Отпусти человека. Я не хочу тебя ранить. Отпусти добровольно!
Но не слушает русалка, нечисть бездушная! Хмурит кустистые брови, растягивает губы в усмешке. И вдруг впивается в губы жертвы жарким поцелуем…
Дался ей этот мальчишка! И Миру он почему-то дался, отдать бы его русалке, раз сам к ней пошел, забыть. Но никак же не выходит. Может, из-за любопытства? Или упрямства? А какая разница!
А мальчишка-то не простой! Очнулся вдруг, обнял русалку и ответил поцелуем на поцелуй, лаская ладонями тонкую спину. И русалка выгнулась под лаской, затрепетала, а глаза ее, колдовские, зеленые, вдруг затуманились, прикрылись, а тяжелые, густые ресницы отбросили на щеки легкие тени.
— Умеет с женщинами обращаться, — одобрительно заметил Кадм. — Может, не будем им мешать?
Издевка телохранителя лишила Мира остатков разума. Еще как он им помешает! Но не успел Мир шагу сделать, как темная вода вокруг парочки окрасилась синим, пошла яростными, недобрыми волнами, рискуя выплеснуться из озера, и в морозной тишине отчетливо запахло магией.
— Ты говорил, что это рожанин, — как всегда, первым среагировал Лерин. И, как всегда, не упустил шанса подколоть Армана. — Умеешь ты гостей выбирать, дозорный… Привел к Миру мага? Судя по его силе — высшего? Не проверил?
— Лерин! — одернул его Мир. — Чего стоишь!
Лерин подчинился сразу, наверное, не без удовольствия. Разорвало воздух короткое заклинание, и русалка закричала истошно, когда вместе ее с человеком выдернуло из воды и грубо швырнуло к ногам Мира…
— Я предупреждал, — прошипел Мир.
Русалка возмущенно ударила хвостом по белоснежному мрамору, окатывая озерной водой, и прижала к себе вновь потерявшего сознание человека с такой яростью, что Мир, вздохнув, понял: так просто не отпустит. Тихо выругался рядом Лерин: он терпеть не мог, когда ему портили одежду.
— Я сказал, — продолжал настаивать Мир, на этот раз мягко, как ребенка. — Отпусти! Уходи в озеро и отпусти, не упрямься, сама же знаешь, что и ты, и он — в моей власти.
— Он мой, — упрямо прошипела русалка. — Мой. Отдай… у тебя много. А я одна… мне плохо. Прошу…
Мир глубоко вздохнул, почувствовав противный привкус вины. Ведь в ярко-зеленых глазах русалки прочитал он не ожидаемое упрямство, не каприз, а столь знакомое, обжигающее душу одиночество. До этого он и не знал, что нечисть умеет чувствовать. Хотя, сам он кто… оборотень. Тоже нечисть?
— Отпусти человека! — мягко сказал он. — Даю слово, я найду тебе пару…
— Верни меня в воду… — перестала вдруг сопротивляться русалка, — задыхаюсь, сжалься…
Мир посмотрел на Лерина, и телохранитель чуть видно кивнул. Вновь загорелись синим его глаза, зажглась на его переносице руна, вновь разорвало зимний воздух заклинание. Раздался за спиной тихий плеск, но Мир уже забыл о русалке. Он задумчиво наблюдал, как Кадм наклонился и легко поднял неудачливого рожанина на руки, с помощью Лерина устраивая его на скамье.
— Мир… Это же… — прошептал Тисмен.
Мир уже и сам видел. И не знал, плакать ему или смеяться.
Знакомые черные волосы. Бледное круглое лицо, тонкие черты, пухлые губы, покрытые инеем… и когда эти глаза откроются, вновь заглянут в самую душу, взбаламутят своим упрямством и вновь почувствует Мир привкус силы целителя судеб.
— Блокируй его силу, быстро! — прошипел он, приходя в себя. — Если он снова удерет, я с вас шкуру спущу.
— От меня еще никто дважды не удирал, — недобро улыбнулся Тисмен.
Солнце заливало небольшую гостиную и путалось лучами в витиевато вышитых гобеленах и подушках. Где-то вдалеке отбил полдень колокол, запела над городом труба, а Аланна все так же недоуменно смотрела на посланника повелителя. И не смела поверить только что услышанным словам:
— Да, будет лучше, если ты все же сейчас останешься в замке. Вместе со своим женихом.
— Повелитель приказал приставить к нам охрану? — переспросила она.
— Да, — ответил стоявший перед ней мужчина, и на лбу его на миг зажглась синим огнем руна.
Один из телохранителей Деммида, Дар… но почему…?
Аланна спохватилась и хотела опуститься на колени, но телохранитель был быстрее и не позволил. Он лишь легким движением взял ее под подбородок, заставляя поднять голову и посмотреть себе в глаза, и тихо прошептал:
— Как хорошо, что ты не похожа на мать, моя архана.
И легким движением Аланна высвободилась из цепких пальцем, возмущенно вскинув подбородок. Она помнила свою мать. Мама была самая лучшая, самая добрая, умерла так рано… но плакать перед телохранителем она не будет. И даже не скажет, как бы хотела быть похожей на свою мать… но куда там… куда ей до той доброты и того света?