Нет, это не мог быть я ― какой-то заросший избитый оборванец в старой, потёртой, местами рваной одежде, не стираной, судя по запаху, уже полгода. Я сделал шаг назад и схватился за голову. Руки нащупали длинные до плеч, спутанные, скользкие от крови волосы. Оборванец в зеркале в точности повторил мои движения, подтверждая ужасную догадку ― я здесь давно…
С размаху пнул зеркало ногой, и оно послушно упало, покрывшись сетью трещин. Мне было плевать и хотелось, чтобы мерзавец видел, что мне всё равно, как я выгляжу. Прошёлся по осколкам голыми ступнями назад к стене со шкурой и опустился на гнилую солому, такую же грязную, как и мой когда-то новый, подаренный Дани, костюм.
Сидя, я рассматривал свой пиджак, принюхивался и ухмылялся, где же умудрился его так испачкать: каких только пятен на нём не было ― масло, бензин, краска, кровь, засохшая рвота… А должны были быть только два последних вида. Перестарался, маг. Хотел меня убедить, что я в новом итальянском костюме пил вино, закусывая устрицами, здорово отравился, но, не переодеваясь, пошёл вдруг писать картины маслом, а потом ― чинил машину, заодно разбив себе в кровь лицо…
На самом деле, конечно, смешного тут мало. Всё должно было меня убедить, что я здесь уже давно, но это не могло быть правдой. Ещё сегодня утром я точно был дома у брата. Это же Тёмные миры, тут всё ложь. Неужели высокомерный ублюдок думал, что я куплюсь на эту постановку? Так кто из нас идиот?
Маг словно читал мои мысли и появился из воздуха прямо передо мной. Его красивое лицо искажала гримаса презрения и ненависти, а ноги сплясали на мне танец, название которому «очень сильная боль». Эта сволочь отбила мне всё, что могла. Я тихо постанывал, на большее он и не мог рассчитывать ― мне в странствиях по мирам и не так доставалось.
Странно вот что ― почему за всё это время я ни разу не применил против него магию, почему не защищал себя, ведь не был связан? Ответ был прост: кто-то ― и так понятно, кто ― наложил на меня соответствующее заклинание. Вот трус. Боится драться со мной в открытую. Ладно, доберусь я до него, надо только очень постараться и остаться в живых.
― Ну что разлёгся, Феникс, с тобой скучно, ты такой предсказуемый. А ведь мы только начали. Поднимайся, подумаешь, дядя устроил тебе небольшую взбучку. Привыкай. Ты у меня в плену, я ― хозяин положения…
С трудом поднялся на ноги, вытирая рубашкой кровь с разбитых губ.
― Дядя, говоришь? С какого это перепуга? Нет у меня такого родственника, с чего бы мне с мразью родниться?
Он засмеялся, и внутри у меня всё сжалось в предчувствии очередной порции «науки», но на этот раз избиение, видимо, откладывалось. Маг задумался. Из воздуха появилось кресло, он сел в него, изобразив задумчивость на породистом лице.
― А знаешь, я тебя понимаю. Новые родственники ― всегда неожиданность. Но, как ни крути, моя любимая сестра умудрилась сбежать из дома к твоему отцу. Вот кто настоящий мерзавец, заморочил девочке голову любовью. А ведь она подавала большие надежды, у неё был настоящий дар. Мы с твоей мамой с детства были вместе, мечтали, строили планы на будущее. Она была такой прекрасной, ― голос его звучал искренне и очень мягко, ― единственная, кто понимала и любила меня. А твой отец её украл… Он должен был умереть, но я придумал ему наказание пострашнее. И не только ему ― вы все расплачиваетесь за то, что он натворил с моей жизнью…
В руках у мага появились ножи, и он без предупреждения с отрешённым лицом стал с огромной скоростью метать их в меня. Сначала именно так я и подумал, даже приготовился к неизбежной смерти. Но ни один из ножей в меня не попал. Все они по рукоять вошли в шкуру снежного зверя за моей спиной, сложив на белом фоне имя ― Элена. Так звали мою маму…
Пристально посмотрев на своего врага, застывшего с опущенными пустыми руками и таким безумным, потерянным видом, невольно ахнул от ужасной догадки. Это была не просто тоска брата по сестре. Это была ревность к любимой женщине. Сумасшедший извращенец…
Наверное, в жуткой тишине мой вскрик показался ему слишком громким, и я без труда прочитал ярость в его глазах. Интуиция подсказала мне вовремя упасть на землю. Ножи, со свистом разрезая воздух, вернулись в руку хозяина. Не представляю, как он их поймал, но воображение живо нарисовало мне, что случилось бы с моим телом, не упади я вовремя на пол.
Маг засмеялся и закашлялся так сильно, словно хотел избавиться от своих лёгких. Я с трудом поднял на него глаза ― на рубашке были следы крови. Один из непойманных им ножей торчал в предплечье. Красная струйка быстро стекала по рукаву на пол. Сумасшедший равнодушно вытащил нож из раны, и тот растворился в воздухе, как и его собратья. Рана быстро затянулась. Его лицо приняло прежнее спокойное выражение. «Как же он силён», ― с досадой пронеслось в моей голове.