«Как там говорил Мика ― твоя вещь должна тебя слушаться. Надо попробовать приказать огню», ― глупость, конечно, но выбора-то у меня не было. И я мысленно обратился к пламени, ровно горевшему где-то глубоко внутри меня: «Хочу приблизиться и получше рассмотреть людей внизу».
Показалось, что у меня за спиной выросли крылья. Да-да, я почувствовал, как они рассекают воздух, плавно опуская меня вниз. Неужели, и в самом деле, превратился в загадочную птицу Феникс? Почему бы и нет? Это же сон, здесь всё возможно. Вот бы рассказать об этом Дани, посмешить его… Как же мне хотелось сейчас услышать родной голос…
И моё желание сбылось, как только я опустился ниже.
― Не понимаю, Мика, как такое могло произойти ― меня не было не больше десяти минут, а вы умудрились потерять Феникса. А ты, Роми, куда смотрел? Ты же всё время держал его за руку?
― Прости, Дани, сам не понимаю, как это случилось. Сначала что-то зашуршало сзади, я всего на мгновение отвернулся посмотреть ― а там никого не было. В это время Феникс и исчез, ― голос мальчика был испуганным и несчастным.
―Точно, я тоже слышал подозрительный звук, надо же было проверить, кто там шелестит, ― оправдывался Мика.
― Шелестит? А может это крылья хлопали? Демон подкрался и унёс Феникса, а вы в темноте даже не заметили, ― голос Дани был раздражён, ― нельзя было вам доверять.
В ответ на эти слова Роми заплакал, и я приблизился настолько, что увидел, как Мика обнял и прижал мальчика к себе.
― Прекрати, Дани, ты пугаешь ребёнка. Пока это только твои предположения. Феникс не сдался без боя, и мы бы услышали вскрик или шорох, но, говорю тебе ― было тихо.
― Демон осторожен, вы могли его и не заметить. Смотрите на меня, ― с этими словами Дани шагнул в сторону, развернул крылья и, завернувшись в них, как в плащ, исчез.
Роми отпустил Мику, к которому прижимался, и закричал:
«Точно, звук был такой же! Демон украл Феникса…»
― Ерунда, он же не может к нему прикоснуться, огонь Феникса смертелен для демона. Это, скорее всего, был тот, другой. Маг же может принять любой вид, разве не так? ― Мика был настроен решительно.
Крылья Дани с мягким шелестом исчезли. Я не видел лица брата, оно было словно размыто, впрочем, как и другие лица, но голоса звучали отчётливо.
― Нет, Мика, не каждый может такое. Но этот, видимо, многое умеет, талантлив, сволочь.
Последнее, что я услышал, был тихий голосок Роми:
«Что же нам теперь делать, Дани? Надо спасать Феникса. Мой отец почему-то очень его ненавидит, сам не раз слышал, как он обещал сжечь Феникса в его же собственном огне. Мне так страшно…»
В это время призрачные крылья захлопали, поднимая меня вверх. И напрасно я пытался остановиться, меня словно затягивало в огромную пустую трубу, а потом начало швырять из стороны в сторону и бить о её стены. Я чувствовал, как ломались мои крылья, трещали рёбра и их острые осколки пронзали внутренности. Закричал от страшной боли и проснулся. Маг, смеясь, снова бил меня. Но в этот раз я быстро потерял сознание, и боль прекратилась.
Очнулся, когда в подвале стало совсем темно: факелы, которыми освещалось помещение, или прогорели, или были специально потушены. А сил вызвать огонь у меня не было. После взбучки на мне не было живого места, и даже пошевелиться я не мог.
Оставалось лежать и прислушиваться. Множество маленьких лап прошуршало мимо меня по полу; краем сознания понял ― это крысы. Я их не любил, но никогда не боялся, потому что умные и нахальные зверьки, чувствуя опасность, всегда обходили меня стороной. Не помню, как со стоном потихоньку сел, потому что даже думать не хотел, что могут сделать крысы с телами Шаманки и Учителя. Этого нельзя было допустить.
Надо было во что бы то ни стало подняться на ноги. Будь у меня хоть капля магии… Но наложенные магом оковы заклинания не позволяли исцелить себя. Тогда я представил облепленное грызунами прекрасное лицо Шаманки. И встал через боль. Переждав головокружение, обратился к своему огню, который уже не пылал, а еле тлел маленьким угольком.
«Прошу тебя, помоги мне, мама, ведь ты, а не твой сумасшедший брат, дала мне этот удивительный дар. Потому что любила меня и пыталась защитить», ― глотая слёзы, прислушивался к себе и с радостью почувствовал, как внутри растёт пламя, стремясь вырваться наружу.