Параллельно АН в поте лица своего продолжает трудиться над японским рыцарским романом XIV века и к августу уже поскуливает, что перевод продвигается медленно, потому что он очень устал.
БН признается в конце июля, что круглосуточно следит по телевизору за Олимпиадой и наслаждается от души, на что АН ему отвечает: «Давай, мол, после Олимпиады заезжай сюда на несколько дней, получишь деньги и поговорим».
Приезжал. Поговорили. Но совместной работы над новыми книгами так и не получилось практически никакой.
Хотя ещё в марте АН закидывал брату интересную мысль:
«Ты писал, что пора бы поработать. Я не против. Но мне хочется работать над „Менсурой Зоили“. Я об этом часто думаю, и даже не столько думаю, как чувствую эту вещь. С героями „Понедельника“, с Лавром Федотовичем и Выбегаллой в ролях руководителей СП и т. д. Я — не ты. Я без тебя думать конкретно не могу».
Вот ведь какая вещь должна была получиться из «Хромой судьбы» — весёлая, злая, сатирическая, с узнаваемыми персонажами. А получилась совсем другая: печальная, лирическая, философская, с тонким юмором, а персонажи… Ну да, кое-кто угадывается. Но для большинства из них — чем больше проходит лет, тем труднее отыскивать прототипов — никто не помнит уже, и это тоже очень печально.
А какими были книги 1980-го? Их вышло две.
В альманахе «Мир приключений» — малоудачная сказка «Повесть о дружбе и недружбе», грустно удивившая, признаться, всех постоянных поклонников АБС.
Ну и война с «МГ» закончилась победой. Не хочется говорить «пирровой», потому что победа была всё-таки настоящей. Выход злополучных и долгожданных «Неназначенных встреч» стал не точкой в долгой эпопее, а многоточием, он стал трамплином в следующий период жизни, стал началом новых, куда более достойных отношений с издателями.
Что в итоге послужило решающим фактором? Вряд ли заступничество людей из ЦК или Госкомиздата (хотя и не без этого). Большие начальники любят много обещать, но крайне редко что-нибудь делают. Едва ли помогло и осознание кем-то своих ошибок — это тем более неправдоподобно. Скорее всего, ответ очень прост: вода камень точит, терпенье и труд всё перетрут. Во вражеский стан пришла элементарная усталость. Надоело им — вот и всё. Никто (по большому счёту) не помогал АБС, просто перестали мешать. Ну и конечно, сыграла свою роль смена коней на переправе. Уж слишком кони оказались неуправляемые, уж слишком понесло их.
Это в конце 60-х — начале 70-х в небезызвестном ведомстве, только что возглавленном нестарым и бодрым ещё Андроповым, разыгрывали националистическую карту. Дяденьки в штатском покровительствовали печально знаменитому клубу «Родина», распускали слухи о создании Русской партии, намекали отдельным писателям и поэтам, с младых когтей тяготевшим ко всякой бейжидовщине, что, мол, сегодня, можно, если только в меру, аккуратненько, без нажима. И были у них свои журналы для этого: поначалу «Октябрь», потом «Москва», «Наш современник», «Молодая гвардия»… И все это трогательно совпало с обострением ближневосточного конфликта, с поправкой Джексона — Вэника[8] и массовым отъездом евреев из Советского Союза. А лет через шесть — восемь концепция у идеологов на Старой площади изменилась, и не то чтобы Система стала лучше или хуже, а просто: Эксперимент есть Эксперимент. Ну, захотелось им теперь по-другому поиграть с народом в кошки-мышки, ну, надоели им эти глупые откровенные нацики. Антисемитизм был всё также актуален и поощряем, но…без вольностей, товарищи, без самодеятельности! А эти в твердолобости своей не заметили, что погода на дворе уже не та, ну и слетели со своих должностей.
Вот крайне любопытный пинг-понг из фрагментов переписки АБС 78-го года с хроникой ухода Ганичева и Медведева:
«АН, 25.04.78 — Гиша Гуревич сообщил, что не только Ганичев, но и Медведев уходит из МолГв в „Комсомолку“. Кто на его место — никто не знает. Чем это пахнет для нас — тоже.
БН, 28.04.78 — Была у меня Танька Чеховская с Ремом. Трепались часа три очень мило. Она тоже утверждает, что Ганичев забирает с собою Медведева в „Комсомолку“. (Та ещё станет газетка!)
АН, 02.06.78 — Из МолГв ничего не слыхать. Я узнал только, что Медведев там остался. Приедешь — поговорим, как узнать. Может быть, напишем ему, сукину сыну.
БН, 05.06.78 — По сообщениям из Москвы, Медведев лежит со стенокардией. Может быть, поэтому сборник не двигается ни туда ни сюда.
АН, 11.06.78 — Был у Белы, по ее словам, болезнь у Медведева дипломатическая, боится попасть на глаза новому директору и выжидает, пока всё не успокоится. Отчего боится — не понял и спрашивать не стал.
АН, 14.09.78 — Медведев уже приступил к обязанностям зава отделом морального воспитания и начинает чистить кадры: изгонять инородцев.
БН, 17.09.78 — Про Медведева — очень интересно. Завотделом морального воспитания! Это же прелесть! Но учти, я ведь ничего не знаю. Так что отпиши: где он завотделом (в МолГв? В Комсомолке?); кто вместо него в отделе НФ; что за человек?
АН, 26.09.78 — Медведев завотделом в Комсомолке. Редакцию нашу в МолГв, насколько я понял, распустили вовсе: путешествия передали в редакцию науки, приключения — в редакцию прозы, фантастику — в редакцию „Эврики“. Характерно, что ни одна из редакций не пожелала брать в придачу к тематике живых медведевских редакторов».
А в мае 79-го состоялось выездное заседание Совета по фантастике в Новосибирске, и вот как братья обмениваются мнениями по этому поводу:
АН, 30.05.79 — «Биленкин побывал в Новосибирске на съезде фантастов РСФСР. Медведевцы — их там двое было из Иркутска — сделали ужасную вылазку с призывом отмежеваться от Стругацких и их последователей, но были встречены холодно и даже враждебно, уверились, что это еврейское собрание, и разочарованно удалились. Даже в прощальном банкете отказались участвовать».
БН, 5.06.79 — «О новосибирских событиях мне подробно рассказал Брандис. Да, со Щербаковым, видимо, каши не сварить. Медведева нет, но дух его тяжёлый остался».
Почти через год пакостное эхо той войны ещё раз больно и неприятно напомнило о себе. АБС настолько перестали верить в возможность выхода «Пикника», что заключили с горя договор с «Лениздатом» на сборник, куда тоже включили «Пикник», а в «МГ» он всё-таки вышел раньше, чем в Ленинграде. Последовало грозное письмо юрисконсульта издательства от 10 апреля 1980 года и расторжение договора, в результате которого пришлось авторам раскошелиться и вернуть немалые деньги — крайне неприятная ситуация! И мнится мне, что не обошлось тут без злых козней бывших или даже оставшихся на своих местах молодогвардейцев. Понятно, что все издатели худо-бедно знали друг друга и на определённом уровне всегда могли вступить в заговор. Что и произошло. Не верю я, что при советской власти так уж важно было кому-то, чтобы книга издавалась лишь в одном месте. При тогдашнем книжном дефиците никаких сложностей у торговли возникнуть не могло, а проблема конкуренции издательств не существовала вовсе. Так что всё строилось исключительно на человеческих отношениях. Если автора любили, ему шли навстречу. Если нет — чисто формально требовали назад деньги.
Однако большие неприятности у АБС не закончились и на этом.
Той же весной 1980-го разразилась отвратительная эпопея исключения из ЛГУ Андрея Стругацкого. БН не любит вспоминать об этом. А тогда не только не любил, но и просто боялся рассказывать. Вот что можно прочесть в письме Ковальчуку от 10 апреля (трогательное совпадение с датой письма из «Лениздата»):
«Писать о своих неприятностях мне крайне неприятно. Тем более что всё это и в самом деле кажется стороннему наблюдателю иррациональным. Трудно поверить, что студента выгоняют с третьего курса за то, что, будучи школьником 9-го класса, он слушал чужие „голоса“ и трепал лишнее среди своих приятелей, школьников же. Однако суть дела именно в этом. Всё прочее — хвосты, дисциплинарные нарушения, неучастие в общественной работе — было притянуто уже потом, когда прибыли соответствующие бумаги из соответствующих органов.
8
Поправка, принятая конгрессом США к закону о торговле, появилась в декабре 1974 года как ответ на советский государственный антисемитизм, а точнее, на препятствование свободному выезду евреев за границу. Названа по именам её авторов — сенатора-демократа Генри Джексона (его концепция противостояния СССР позже легла в основу внешней политики президента Рейгана) и конгрессмена-демократа Чарльза Вэника (выходца из Чехии, тоже выдающегося антикоммуниста).