Характерен спор, который однажды вел 23-летний Аркадий с отцом своей будущей первой жены профессором МЭИ Сергеем Фёдоровичем Шершовым в коммуналке на Волочаевской улице.
— Вообще-то, воспитание ребёнка в семье — процесс недопустимо случайный, ведь семья может оказаться какой угодной: и образцовой, и преступной, — заявлял он и ставил оппонентов в тупик своими рассуждениями. — Как направить человека по верному пути? Как выявить его главные склонности? Надо лет с пяти забирать детей от родителей, помещать в закрытые интернаты в прекрасных климатических условиях, например, в Крыму, и там замечательные педагоги пусть распределяют их на гуманитариев и технарей.
— А если не те и не другие? — вклинился Сергей Фёдорович.
— А это — рабочие, — не задумываясь, ответил Аркадий и, видно, уже перелетев в мыслях из Крыма в Элладу, добавил небрежно: — Если угодно, рабы.
Папа-коммунист от такой формулировки лишился дара речи. Аркадий же завершил победно:
— И в итоге формируется интеллектуальная элита нации.
И тогда мама Инны — Мария Фёдоровна, второй секретарь Бауманского райкома партии, настоящий красный комиссар, ездившая по Москве на мотоцикле в чёрной кожанке и с револьвером на поясе, произнесла растерянно:
— Ну что ты, Аркаша, как же это можно — отнимать детей у родителей?!
С того далёкого 1948-го и до 1984-го, когда закончена была последняя повесть АБС о будущем, их теория воспитания обрела изящество и убедительность художественного образа, стала серьёзным фактом литературы, но как теория не продвинулась ни на йоту, только ещё больше запуталась сама в себе. Например, юный Аркадий чётко называл пятилетний возраст, явно позаимствовав его из японской традиции, где именно с пяти лет детей перестают баловать, позволяя им практически всё, и начинают муштровать по жёсткой самурайской системе. В книгах АБС нигде чётко не обозначен возраст начала коллективного воспитания; конкретные персонажи, как правило, оказываются ровесниками дочерей АНа или сына БНа на момент написания, что характерно для большинства писателей, не разрабатывающих специально детскую тему; и наконец, БН уже в новейшие времена, общаясь на сайте, вдруг заявляет, что детей в придуманном ими мире забирали у родителей в возрасте одного (!) года.
Короче: есть мир Полудня, есть его удивительные дети и ещё более удивительные Учителя — прекрасная мечта о счастье человечества. Не надо разрушать этот образ, препарируя его с помощью наукообразных теорий. Не надо поверять алгеброй гармонию.
А вот как комментирует БН эту тему сегодня:
«Основную Аксиому Высокой теории воспитания мы сформулировали давно (хотя самого термина ВТВ ещё не было): КАЖДЫЙ человек является носителем Главного таланта — способности или умения делать нечто лучше подавляющего большинства остальных.
Обнаружить и развить этот Главный талант и есть основная задача ВТВ. При такой постановке дела проблема элиты и рабов существенно смягчается. Элитой становится подавляющее большинство, а в подавляемое меньшинство попадают лишь бедолаги с „нестандартными“ талантами — гениальные обтёсыватели каменных наконечников для копий, потрясающие умельцы-палачи и пыточных дел мастера, а также непостижимо-превосходные наладчики суперульмотронных нанодиглеров (которые человечеству предстоит открыть и запустить только в следующих веках). Проблемы этого меньшинства серьёзны и потребуют специальных педагогических усилий, но это уже проблемы МЕНЬШИНСТВА. И всё это было нам ясно уже в 60-х».
Да, у обоих Стругацких выросли и продолжают расти замечательные дети, внуки, а теперь уже и правнуки. У них было хорошее детство, и сложились благополучные судьбы. Но воспитывали их не по Высокой теории, а вполне традиционно, и, конечно, с переменным успехом, не без ошибок. Потому что ни Аркадий, ни Борис особым педагогическим талантом никогда похвастаться не могли.
И ещё совсем чуть-чуть об отношении к детям. Однажды один из любимых учеников БНа — замечательный петербургский писатель Андрей Измайлов, — завёл с учителем беседу о давней повести АБС «Далёкая Радуга» и задал очень прямой вопрос. Мол, те герои и те авторы — АБС образца 1962 года, — в момент катастрофы сделали выбор в пользу детей, а не учёных. А лично БН, сегодняшний, без идеологического давления и с поправкой на опыт последних сорока лет, считает ли по-прежнему, что абстрактные дети, из которых ещё неизвестно что вырастет (то ли полковник Буданов, то ли террорист Радуев), представляют для общества большую ценность, чем истинный цвет нации — Сахаров, Высоцкий, Тарковский?.. Дискуссию эту крайне любопытно прочесть целиком, но в контексте данной главы для нас важно, что в итоге БН, исчерпав последние общепринятые аргументы, признаётся устало, что для него-то самого, конечно, взрослые друзья и соратники дороже абстрактных детишек.