играть.
- Он будет жить, - заверил я ее.
Джуил кивнула и, открыла морозильную камеру, чтобы взять немного льда.
- Так что, я думаю, это означает, что ты уезжаешь, - сказала она, оглядываясь на Лану.
- Да. Не уверена, поеду ли я домой или к Эштон. Тетя Сара, может быть, сердится на меня
за то, что я просто сбежала.- Как в аду. Она не собиралась возвращаться в Джорджию без
меня.
- Она возвращается в Грув.. Она останется со мной, если она захочет.
Джуил удивленно вскинула брови, когда она перевела внимание от меня к Лане.
- Хм-м . . . а что, если Эштон прибежит к тебе снова? Ты отбросишь Лану, как горячий
пирог?
Лана напряглась в моих объятиях, и я ненавидел, что эта идея все еще пугала ее. Я
поставил ее передо мной, приподнял ее лицо кверху, чтобы он смотрела на меня. Это
было как раз то, что я должен был повторять снова и снова, пока она не смогла бы
поверить мне. Это была моя вина, что у нее был этот страх.
- Я никогда. Никогда. Не отвернусь от Ланы ради кого-то или чего-то. Она для меня номер
один. Она всегда будет моим номер один. Я так сильно люблю ее. Очень сильно.
На глаза Ланы стали наворачиваться слезы, и я склонил голову, чтобы поцеловать ее в
губы.
- Я обещаю. Я имею в виду каждое слово, - прошептал я около ее рта, прежде чем накрыть
его своим.
- Ладно, сейчас думаю, что я расплачусь. Это было так чертовски мило,- сказал Джуил
позади нас. Я почувствовал улыбку на губах Ланы, прежде чем она открыла рот только
для того, чтобы впустить меня.
Сойер
- Папа, - крикнул я вместо приветствия, когда постучал один раз в дверь его кабинета и
шагнул внутрь. Мой папа сидел за большим столом из красного дерева, который он
привез откуда-то, где он и мама побывали. Я не помнил детали.
- Сойер, - ответил он, отрываясь от документов на своем столе. – Как тренировака?
- Хорошо. Я собираюсь узнать много нового в этом году. Быть в красных рубашках -
умный ход.
Папа кивнул в знак согласия.
- У Бо тоже была хорошая неделя. Они поставили его на атакующую линию.- Это сводило
меня с ума, что он никогда не спрашивал о другом своем сыне. Он одного игнорировал.
Он никогда не интересовался.
Папа нахмурился и снова посмотрел вниз, на свои бумаги.
- Это хорошо. Твой кузен всегда преуспевал в качестве принимающего.
- Ты имеешь в виду моего брата. Бо не кузен. Он мой брат.
Я никогда не заставлял папу с этим столкнуться. Я был так зол на Бо из-за Эштон, когда
все всплыло, что я оставил это. Если Бо не хотел иметь с этим дело, то почему я не
должен? Но это было несправедливо. Этот фарс, с которым мой отец жил не был
справедливым.
Откашлявшись, он снял очки для чтения и откинулся в своем кресле и сфокусировал свой
взор на мне.
- Ты хочешь поговорить об этом? Ты этого хочешь?
- Да, это так. Я хочу поговорить об этом. - Я не клюнул на это. Я сохранял свой тон. Крик
не помог бы мне в любом случае.
- Бо биологически мой, да. Но я не воспитывал его. Я не любил его мать. Твой дядя
любил. Не я. Я не рассматриваю Бо как своего сына. Мой племянник, да.
- Но он твой сын. Его отец умер, когда ему было шесть лет. Он нуждался в отце вот уже
двенадцать лет и, ты ничего не делал. Ты ни разу не проверил его. Не разу не сказал ему, что ты им гордился. Ни разу не облегчил его жизнь.- Я остановился, мой голос становился
все громче и громче.
- Сказать ему, что я им гордился? За что? Что был неудачником? Приходил на
футбольную тренировку с похмелья? Проводил время в барах? Какого черта я должен
гордиться? А? Пожалуйста, скажи мне это.
Мои руки сжались в кулаки, и я глубоко вздохнул. Я был так близко к тому, чтобы
ударить собственного отца.
- Он застрял с тетей Хани, которая оставляла его дома в одиночестве, когда он был совсем
ребенком. Если бы он не жил в трейлерном в парке, где люди имеют дело с наркотиками и
Бог знает с чем еще, может быть, он бы знал лучшее. Но у него этого не было. Он делал
ошибки. Он должен был учиться по трудному пути. Он должен был узнать все по
трудному пути. Потому что ТЫ НЕ БЫЛ ТАМ,- я зарычал, указывая пальцем на моего
отца. - Бо исправился. Он получил футбольную стипендию в УНИВЕРСИТЕТЕ
АЛАБАМЫ в которой так нуждался. Он нашел способ заработать деньги, чтобы смог
купить себе грузовик. Он любит свою маму и заботится о ней, хотя она не сделала ничего, чтобы заслужить его помощь. Почему? Потому что он любит ее. Она все, что он когда-
либо имел. Он сделал себя сам, и то, что он сделал из себя чертовски хорошего человека.
Я горжусь тем, что называю его "мой брат", когда я его вижу. А ТЫ, ты ничего не сделал.
Ни одну чертову вещь, чтобы помочь ему. Ничего, - я закончил и повернулся, чтобы
покинуть его офис. Я не хотел здесь оставаться. Не под этой крышей. Не с ним.
- Ты прав, - голос моего отца крикнул мне вслед, и я остановился и плотно закрыл глаза, прежде чем повернуться, чтобы взглянуть на него.
- Я не был там. Я дал ему понять все это самому. Я боялся, что твоя мать узнает. Я
боялся, что этот город узнает. Я не хотел терять эту жизнь, которую я построил для себя.
Ты ошибаешься насчет одной вещи, однако. Я проверял его. Как ты думаешь, почему ты
ускользал, чтобы вызволить его из проблем или оставался с ним, когда он был один? Ты
думаешь, что ты настолько хорош, будучи подлым? Ты не был. Когда ты уезжал к нему, я
следовал за тобой. Я наблюдал за вами обоими. Я наблюдал, как ты исправлял его
проблемы, вытаскиваешь его из беспорядков и остаешься на его стороне, когда он был
один. Я всегда был там. Я был горд тем, что ты был у него, когда я не был. Я не горжусь
собой, Сойер. Я буду жить с этим сожалением всю оставшуюся жизнь. Тем не менее, я
горжусь Бо. Он превратился в человека, каким, я всегда надеялся, он будет. Он сильнее, чем ты, из-за жизни, которой он жил. Он сложнее в какой-то степени, но он хороший
мальчик.
Мой папа протянул руку и открыл ящик в столе, который он всегда запирал, и достал
большой альбом и положил его на стол.
- Иди, посмотри.
Я подошел и открыл кожаный переплет, чтобы увидеть фотографии Бо ребенком.
Фотографии нас двоих в наших футбольный шлемах, когда они были больше, чем мы
сами. Каждая страница хранила воспоминания о жизни Бо. Каждая статья, где он был
упомянут в газете, была тщательно приклеена и размещена на странице. После того, как я
перевернул последнюю страницу, я увидел фото Бо в его одежде для тренировки,
стоящего на поле стадиона Брайант-Денни на прошлой неделе во время тренировки.
Подняв глаза, я уставился на моего отца и увидел человека, о существовании которого я и
не подозревал.
- Я ездил на обе тренировки, твою и его, на прошлой неделе. Вы оба заставили меня
гордиться.
Тряся головой, пытаясь понять все это, я опустился в кресло позади меня.
- Почему бы тебе не обратиться к нему? Если у тебя все есть, ты должен любить его. Ты
должен заботиться о нем. Почему ты не делаешь что-нибудь такое? Он нуждается в тебе.
- Он ненавидит меня, и я не виню его, - сказал папа, взяв подшивку и поместив ее обратно
в ящик.
- Да, черт возьми, он ненавидит тебя. Ты - его отец и он считает, что тебе нет дела до него.
- Ты знаешь Бо. Лучше, чем кто-либо. Ты действительно думаешь, он бы меня выслушал?
Что он бы простил меня?
- Папа, он не должен прощать тебя. Он не должен, в отличие от тебя. Но он должен знать, что ты любишь его. Что ты им гордишься. Все, что тебе нужно сделать, это сказать ему.
Как он справляется с этим или примет это не важно. Важно то, что он знает. Важно то, что ты скажешь ему.