Вот только я не знал, что Сара, когда мы вышли за порог, умудрилась еще раз щелкнуть нас на «Поляроид» сквозь сетчатую дверь. До того она несколько раз сняла нас за картами. Без всякой постановки. Просто, как были, и одну фотографию отдала Октавии. Обычный, в общем, снимок. Мы сидим, держим карты, соприкасаемся коленями, и приглядевшись, можно понять, что Октавия собралась что-то сказать. Лично я там вышел не очень: глаза полузакрыты, а волосы будто наэлектризованные. Но Октавии понравилось, и Сара уговорила ее забрать карточку себе.
Вернувшись со станции, я ушел выгуливать Пушка, а после прогулки обнаружил тот последний снимок у себя на подушке — который через сетку. И он был классный. Вообще классный.
Через надорванную москитную сетку были видны мы с Октавией, со спины. Мы идем к покосившейся калитке, на улицу, и моя рука касается ее руки. Между нашими силуэтами бьет свет — кроме того места, где соединились руки, и найдя эту фотку у себя на подушке, я тут же пошел к Саре.
— Спасибо тебе, — сказал я, и хотя фотокарточки со мной не было, и я о ней не заговаривал. Сара поняла и так.
Карточку я убрал в стол, туда же, где решил хранить свое написанное, а перед тем, как лечь спать, целовал и целовал силуэт Октавии, пока не заметил на глянце отпечаток своих губ.
В постели перед сном до меня дошло, что в эти выходные Октавия много всего сообщила о себе, но главное, над чем я раздумывал, так и осталось невыясненным.
Ее дом.
Ее семья.
Ни разу она не заговорила про семью.
Я знать не знал, есть ли у нее братья или сестры, хотя при этом несколько месяцев назад, когда она была с Рубом, я без колебаний предположил бы, что она у родителей одна. Разговор об этом никогда не заходил. И вот теперь были и гармошка, и заоблачная башня, и куча всего другого, но я по-прежнему ни сном ни духом не ведал, кто она и откуда.
Я даже подумывал было разбудить Руба и поспрашивать, но после его бурчания про свет он вряд ли обрадовался бы моим попыткам беседовать. Кроме того, я ведь забыл, что Рубу своих заморочек хватало. Тут я задумался, чем могут кончиться в итоге все эти звонки. Ясно было одно: в покое его не оставят, и, может, впервые в жизни я не знал наперед, чем бой кончится для Руба. Раньше всегда точно знал: поле боя останется за моим братом. А теперь вот не то. Приходилось лишь ждать.
Мало-помалу усталость меня одолела, и я крепко заснул.
Назавтра телефон трезвонил целый день, как и всю дальнейшую неделю. К четвергу Руб уже просто бросал трубку на рычаг, едва сняв.
Разок мы навестили вечерком Стива, но ничего особенного не делали. Пинание дыни, черный кофе и разговор вокруг футбола и семьи, сдобренный парой-тройкой шуточек.
По дороге домой Руб остановился, и мы присели на трубу. Мы как-то давно не разговаривали, и я ждал, что Руб начнет.
Заговорил он лишь минут через пять:
— Кто бы ни был этот чувак, он от меня не отстанет.
— Ты про него спрашивал у этой, как там ее?
— У Джулии?
— Ну.
— Она считает, чувак не шибко смышленый, но у него через край свободного времени и куча друзей.
— Друзей?
— Друзей, — подтвердил Руб. — Я думал, не выловить ли его первым, но нет, никого искать не буду. Так только хуже.
— Но, если ты выловишь его первым, застанешь врасплох. И покончишь с этой бодягой, пока она даже не началась.
— Не.
Я задумался.
— Ладно, ты, главное, помни: если повернется худо, скажи мне. Я знаю, мне до тебя далеко, но все равно им будет труднее против нас двоих.
Рука Руба легла на мое плечо. На этом точка, и мы отправились домой.
В пятницу Октавия пришла пораньше, и мы с ней с крыльца видели, как Руб тащит домой боксерский мешок.
— Решил немного потренироваться.
Он улыбнулся нам, мы придержали ему двери, и мешок исчез в подвале.
Руб подвесил его к балке и где-то с час мы слышали, как он его лупит. В принципе, всякого, кто захотел бы смахнуться с Рубом, можно было только пожалеть. И даже если их будет несколько, не один успеет как следует огрестись, потому что у Руба есть мощь и скорость, и он не раздумывает.
Зазвонил телефон, я взял трубку и попросил чувака на том конце обождать.
— Брат хочет с тобой поговорить, — сказал я. — А то уже как-то смешно. Ты звонишь по три раза на дню и молчишь. Мне уж кажется, ты не на драку нарываешься, а просто запал на моего брата — иначе ты бы его отлупил, и дело с концом. Так что обожди. Пять сек.
Я спустился к Руб.
— Чего там?
Обычно он не особо потел, но в этот раз после часа молотьбы в подвале был хоть выжимай.
— Это он, — сказал я.