Внимай и разумей, отец. Мы дважды получали приказ отправиться, но люди и кони не были готовы, понимаешь, твое преподобие, и мы дважды откладывали отъезд. И, видимо, до будущей недели ничего не изменится. Агапие Чернохут человек грузный и старый, и когда он вчера соскочил с коня, то вывихнул левую ногу; пока лекарь будет вправлять лодыжку и растирать ее мазью, до тех пор, как я уже говорил, мы останемся на месте. Но как только Чернохут сядет на коня, мы отправимся в Корбу. Там раскинулась дубрава, а из дубравы путь ведет прямо к реке. По берегу Серета тянутся луга. Ежели наш хозяин хорошенько поразмыслит, как поступить, то мы с дедом Ильей можем перейти под его руку, прихватив с собой тех бояр, о коих я говорил.
— Прибыл я сюда одним духом, — закончил свое повествование отец Стратоник, — трижды менял коней на тех почтовых ямах, которые ты указал.
— Я понял, святой отец, — ответил Ионуц Ждер. — Теперь, после того как ты все рассказал, поешь и отдохни. Господь бог привел тебя к этой тихой гавани, и ныне испытания, выпавшие на твою долю, кончаются. А я должен вернуться еще раз к Серету. Есть у меня одна затея. Ежели и тут поможет господь бог, то в назначенное время прибудем мы в Васлуй и смиренно предстанем перед господарем, а господарь, восседая на Визире, благосклонно посмотрит на нас. Поспешу-ка я, как бы не опередили нас измаильтяне.
Монах Стратоник раскрыл Часослов, склонился и, перед тем как приняться за ужин, а затем отойти ко сну, прочел молитву о ниспослании ему духа смиренномудрия, избавления от чревоугодия и прочей тщеты мирской, искушающей наше бренное тело.
Конюший Ждер поспешил к отцу Никодиму и пыркэлабам, чтобы держать с их милостями большой военный совет. Решение этого совета сразу определилось в мыслях Ждера, как иногда вдруг сверкнет золотой луч средь облаков заката. Боярин Оанча взял на себя заботу составить отряд, готовый к защите дела, задуманного во славу князя.
Текучанским рэзешам, по прибытии в крепость Крэчуна, приказано было подковать коней на передние ноги. Набралось сто человек. Текучанские рэзеши, хорошо знавшие местность, старались не показываться на виду и пасли коней в рощах, тянувшихся по левому берегу Серета, близ Крэишорского брода. Все они находились в подчинении его милости пыркэлаба Оанчи. Им было сказано, что пыркэлаб Оанча где-то разъезжает, но в определенный час появится и поговорит с ними. Пока он будет держать речь, рэзеши будут слушать, сжимая рукоятки своих сабель. И как только он кончит, рэзеши обнажат сабли, и отряд двинется во главе с его милостью.
На правый берег Серета, к Корбу, переберутся конюший Ионуц и отец Никодим со своими слугами и два господарских всадника. Всего их будет шестеро. Потребуется еще два человека, которые будут находиться около самого брода, как будто безо всякого дела и безоружные. Вести себя должны они тихо, мирно. Тут нужны самые толковые люди, какие есть в крепости Крэчуна. А толковые люди найдутся, ибо жители этого края хитростью сродни эзоповской лисе.
В пятницу 27 октября, сразу же после Дмитриева дня, слуги бояр Миху и Чернохута отправились в Корбу. Привал и ночлег они устроили на полпути, ибо атаман Гоголя поднял их еще до рассвета. По обычаю оттоманских конников, которые зовутся акинджиями, слуги бояр Миху и Чернохута кучно не ездили: впереди, для разведки, шел отряд из десяти всадников. Сажен через сто вслед за ними двигались бояре с остальными наемными воинами, числом в семьдесят человек. Надлежало бы защищать отряд и с боков, но для чего нужна защита на столь знакомых дорогах, где они ездили столько раз, где еще видны следы их коней? Когда они подъедут к знакомому уединенному месту, атаман Гоголя подаст голос, и с того берега тотчас ответят ему сторожевые житничера Янку Мигдалэ.
Так все это и произошло, да не совсем так. Прежде чем первые десять всадников подъехали к реке, Гоголя дал им знак остановиться. После этого он подскакал к ним и провел их по тропинке в овраг. Велел им тут ждать. Вскоре возвратился и подал знак боярам и остальному отряду следовать за ним. Так провел он их между дубовой рощей и зарослями ивняка.