Но в каком бы отчаянном положении ни очутился человек, ум его никогда не примирится с неизбежностью печальной судьбы, прежде чем разочарования не разрушат все его надежды. Упавший надеется встать снова, пока сам не убедится в тщетности своих усилий, и только лишившись прежних преимуществ, мы начинаем ценить те блага, которыми так долго пользовались, пренебрегая ими. Пока была видна корма удаляющегося французского фрегата, люди на плоту не сознавали всей опасности своего положения. Вместе с рассветом пробудились надежды, потому что раньше, в ночной темноте, они гадали, что ждет их впереди, подобно тому как человек тщится проникнуть взглядом сквозь мрак будущего и разглядеть в нем счастливые предзнаменования. И вот появилось солнце, а вместе с ним и далекий парус. Шло время, корабль приблизился, а потом, внезапно прекратив поиски, ушел и теперь уже не вернется.
Даже у самого непоколебимого из всех, кто был на плоту, дрогнуло сердце при мысли о той ужасной судьбе, которая теперь казалась неизбежной.
— Плохо наше дело! — прошептал Ладлоу, указывая контрабандисту на черные остроконечные плавники трех или четырех акул, скользившие по поверхности воды у самой мачты. Теперь их положение на низком плоту, через который то и дело перекатывались волны, стало вдвойне опасным. — Хищницы чуют нашу скорую смерть.
— Да, у моряков есть поверье, что эти рыбы таинственным образом предчувствуют поживу, — подтвердил контрабандист. — Но как знать, быть может, судьба еще посмеется над ними. Роджерсон! — окликнул он одного из своих матросов. — У тебя в карманах всегда полно всяких рыболовных снастей. Не найдется ли там прочной лесы и крючка для этих прожорливых тварей? В нашем теперешнем положении нет ничего мудрей самой простой философии. Когда вопрос стоит так: съесть или быть съеденным, всякий изберет первое.
Матрос вынул из кармана довольно большой крючок, а лесой послужила какая-то мелкая снасть, сохранившаяся на мачте. Кусок кожи, сорванный с рея, заменил наживку, и удочка была заброшена. Видимо, прожорли вых тварей терзал лютый голод — они набросились на приманку с быстротой молнии. Рывок был таким сильным и внезапным, что несчастный матрос, не удержавшись на скользкой и шаткой мачте, упал в воду. Все это произошло в мгновение ока. Крик ужаса вырвался у всех, кто был на плоту. Они еще успели поймать последний отчаянный взгляд упавшего матроса. Одно мгновение его истерзанное тело плавало в воде… Но вот морские чудовища сожрали его без остатка.
Теперь уже ничего не было видно, только поверхность воды слегка потемнела. Насытившиеся акулы исчезли; но темное пятно осталось возле недвижного плота, словно напоминая уцелевшим об уготованной им судьбе.
— Какой ужас! — вырвалось у Ладлоу.
— Парус! — воскликнул вдруг Бороздящий Океаны, и голос его в эту страшную, роковую минуту прозвучал как благая весть. — Это моя отважная бригантина!
— Только бы нам посчастливилось, только бы она не последовала за фрегатом, который так недавно ушел прочь!
— Да, только бы нам посчастливилось! Если и бригантина пройдет мимо, нам не на что будет больше надеяться. Суда здесь бывают редко, и к тому же мы имели возможность убедиться, что наш флаг не очень-то хорошо виден издалека.
Все взгляды были прикованы к белой точке на горизонте, в которой Бороздящий Океаны с такой уверенностью признал «Морскую волшебницу».
Только настоящий моряк мог чувствовать эту уверенность — ведь с низкого плота видна была лишь кромка верхних парусов. К тому же судно, на беду, было с подветренной стороны, но Ладлоу и контрабандист в один голос заверили своих спутников, что оно, лавируя, пытается идти против ветра.
Прошло два часа, которые тянулись, как пытка. Все зависело от множества самых различных обстоятельств, и каждый новый оборот дела вызывал у моряков, оставшихся на плоту, мучительное волнение. Вдруг заштилеет и бригантина вынуждена будет остановиться, — тогда и судно и плот окажутся во власти коварных океанских течений; вдруг ветер переменится, бригантина ляжет на другой курс и пройдет мимо; вдруг засвежеет, и все они погибнут, прежде чем подоспеет помощь. К тому же, помимо всего этого, команда бригантины имела основания считать, что они давным-давно утонули.
Однако судьба, казалось, смилостивилась над измученными людьми; ветер был устойчивый, но не сильный, бригантина, по всей видимости, должна была пройти где-то совсем близко от плота, и надежда, что их найдут, росла и крепла, радуя все сердца.