Тирадентис
В первой половине 1789 года в капитанстве Минас-Жерайс планировалось проведение очередной кампании по взиманию недоимок с населения, и лучший момент для выступления выбрать было невозможно. Заговорщики рассчитывали, что, услышав о полном прощении всех недоимок, население капитанства безоговорочно пойдет за ними. Разумеется, одним капитанством они ограничиваться не собирались, ведь свободной должна была стать вся Бразилия, но, как говорится, великие свершения начинаются с малых дел.
Незадолго до запланированного начала восстания Тирадентис отбыл в Рио-де-Жанейро с целью закупки крупной партии оружия для патриотического ополчения. Желая избежать риска конфискации оружия колониальными властями, Тирадентис планировал доставить его в Вилла-Рику сразу же после начала восстания, но восстание так и не началось… Среди инконфидентов нашелся предатель, сообщивший властям о планируемом выступлении. Звали его Жоаким Сильверио дос Рейс, он был полковником кавалерийской дивизии, расквартированной в Борда-ду-Кампу,[64] и владел несколькими золотыми рудниками, дела на которых шли не лучшим образом (прибыли практически не было, а недоимки копились). 11 апреля 1789 года Рейс написал донос губернатору штата Минас-Жерайс виконту де Барбасене, попросив для себя полного прощения, а также списания всех недоимок, пожизненной пенсии и еще кое-каких привилегий. Неизвестно, что Рейс получил от властей, но патриоты совершили на него несколько покушений, вынудивших его бежать в Лиссабон, откуда Рейс вернулся в Бразилию только в 1808 году.
Все заговорщики были арестованы и следствие по их делу растянулось почти на три года. 18 апреля 1792 года двенадцать наиболее активных участников заговора были приговорены к смертной казни, но королева Мария Первая заменила ее на пожизненное изгнание для всех, кроме Тирадентиса, который благородно объявил себя единственным организатором заговора. 21 апреля Тирадентис был повешен в Рио-де-Жанейро, а тело его было четвертовано с последующим выставлением фрагментов на всеобщее обозрение в Вилла-Рике (колония просвещенной Португалии, конец XVIII века – и такое варварство в духе мрачных традиций средневековья!). Предполагалось, что казнь главного заговорщика послужит назиданием для всех вольнодумцев, но уже в 1798 году в Байе был раскрыт новый заговор патриотов (на сей раз казнили четверых лидеров). Факел свободы, который поджег Тирадентис вместе со своими товарищами, уже нельзя было погасить.
Сейчас Тирадентис – национальный герой Бразилии и небесный покровитель страны. 21 апреля бразильцы отмечают День Тирадентиса. В честь героя названы город в штате Минас-Жерайс (бывший Вила-де-Сан-Жозе-ду-Рио-Мортес) и площади в разных городах Бразилии от Рио-де-Жанейро до Сан-Паулу. Также имя героя носит одно из подразделений бразильской армии. В городе Ору-Прету есть музей, посвященный Тирадентису. Бразилия помнит своих героев.
Глава десятая
Переезд португальского королевского двора в Рио-де-жанейро
В ноябре 1807 года французы при поддержке испанцев вторглись в Португалию, которой в то время правил принц-регент Жуан Шестой (он был регентом при своей матери Марии Первой, которую в 1792 году пришлось официально признать безумной). Португальский двор бежал в Бразилию под охраной британского флота. Новой столицей империи стал Рио-де-Жанейро.
В Латинской Америке к Наполеону Бонапарту относятся без особого пиетета, но надо признать, что Корсиканский дьявол[65], сам того не желая, сделал для Бразилии много полезного.
Во-первых, пребывание королевского двора в Рио-де-Жанейро способствовало бурному развитию города. Строились новые здания, Рио хорошел день ото дня и вскоре стал похож на «настоящий столичный город» в европейском понимании этого слова.
Во-вторых, переезд двора привел к экономическому прогрессу. Прибывшие в Рио португальцы нуждались во множестве товаров, что дало толчок развитию местного производства. К тому же Жуану Шестому пришлось считаться с интересами бразильской элиты, иначе велик был риск того, что двору придется бежать и из Рио. Еще одним фактором, поспособствовавшим введению свободы торговли и производства, стало давление Британии, бывшей единственной опорой Португалии в этот сложный период. Под нажимом британцев принцу-регенту пришлось открыть бразильские порты для иностранных кораблей и отказаться от большинства коронных монополий.