Перефразируя старую португальскую пословицу: «Чем ближе к очагу – тем теплее», можно сказать, что близость королевского двора способствовала росту патриотических настроений, а политика Жуана Шестого подливала масла в огонь народного недовольства. Тем временем соседи подавали пример бразильцам – в результате Майской революции 1810 года колониальное вице-королевство Рио-де-ла-Плата[69] освободилось из-под власти испанской короны и стало суверенным государством Объединенные провинции Рио-де-ла-Плата (ныне это Аргентина). Годом позже полковник Хосе Хервасио Артигас поднял освободительное восстание в испанской провинции Восточный берег (ныне это Уругвай). Артигас выступал не только за независимость от испанцев, но и за независимость от Объединенных провинций, его идеалом был суверенный Уругвай. Пока Восточный берег находился в руках испанцев, португальцам не стоило даже мечтать о его захвате, но почему бы не подобрать с земли то, что испанцы выпустили из рук? В начале 1820 года Восточный берег, частично находившийся под португало-бразильским контролем с 1816 года, вошел в состав Соединенного королевства Португалии, Бразилии и Алгарве под названием Сисплатинской провинции[70]. Пришлось немного повоевать, но игра стоила свеч и позволяла надеяться на дальнейшую аннексию бывших испанских владений.
Глава одиннадцатая
Обретение независимости
В августе 1820 года в Португалии произошла либеральная революция, итогом которой стал приход к власти временной хунты, приступившей к подготовке новой конституции страны. Португальцы требовали возвращения короля, на том же настаивали и британцы, которым совершенно не хотелось, чтобы Португалия попала под испанское или французское влияние. Того же хотело и командование португальских войск, расквартированных в Бразилии. Под нажимом военных правительство приняло решение о возвращении короля, и в апреле 1821 года Жуан Шестой отбыл из Рио-де-Жанейро в Лиссабон, оставив Бразилию на попечение своего двадцатидвухлетнего сына Педру, который был назначен принцем-регентом. Согласно легенде, на прощанье Жуан сказал Педру: «Сын мой, если Бразилии суждено стать независимой, то пусть во главе ее станешь ты, уважающий меня человек, а не какой-нибудь авантюрист». Кстати говоря, когда военные подняли мятеж, от имени короля с ними разговаривал Педру, не по воле отца, а по своему собственному почину. И если бы Педру, подобно своему отцу, занял выжидательную позицию, то власть могла бы перейти в руки лидера восстания генерал-лейтенанта Жорже де Авилеса, которому явно не терпелось стать бразильским Бонапартом. Однако не сложилось.
Португальская революция вызвала всплеск патриотических настроений в Бразилии. С одной стороны, бразильское общество жаждало прогрессивных перемен, а с другой не желало обратного превращения Бразилии в «окраинную провинцию» после отъезда королевского двора в Лиссабон. Определенные надежды возлагались на новую конституцию, которая была принята португальскими кортесами[71] 23 сентября 1822 года. В период работы над проектом в Лиссабон прибыло пятьдесят делегатов от Бразилии, желавших присоединиться к разработке главного закона империи, однако эта инициатива не встретила понимания у португальцев.
Одно время бразильцы надеялись на то, что в текст конституции будут включены статьи, касающиеся их родины, то есть предоставляющие им право на самоопределение, но надежды оказались напрасными. У создателей конституции был шанс на упрочение связей между Португалией и Бразилией, но они не пожелали им воспользоваться. Более того, незадолго до принятия конституции кортесы издали декрет, согласно которому центральные правительственные органы Бразилии упразднялись и провинции переходили в непосредственное подчинение Лиссабону (ну как тут не вспомнить древний принцип divide et impera – «разделяй и властвуй»?). Кроме этого унизительного для бразильцев декрета, вышел еще один, предписывавший принцу-регенту Педру незамедлительно прибыть в Лиссабон, но принц его проигнорировал. Решение принца побудило португальские войска, расквартированные в Рио-де-Жанейро, к новому восстанию, но бразильские части, при поддержке городского ополчения и всего населения столицы, напомнили португальцам, что в гостях надо вести себя прилично. Поняв, что игра проиграна, португальцы вернулись в свои казармы и вскоре отбыли в метрополию.
69
Río de la Plata (в переводе – «серебряная река») – название, данное испанцами эстуарию, образованному при слиянии рек Уругвай и Парана, на юго-восточном побережье Южной Америки. Расширяющийся в сторону океана залив-эстуарий имеет протяженность более трехсот километров, отчего его сначала приняли за устье широкой реки. Впоследствии от названия залива было образовано название местности, а затем и название испанского вице-королевства.
70
Cisplatina переводится как «по эту сторону Платины (Рио-де-ла-Плата)», эта провинция лежала по ту же сторону залива, что и вся Бразилия.
71
Кортесами (в переводе – «дворы») называли парламент в Испании и Португалии (слово употреблялось во множественном числе).