— В это время при помощи муссона мы быстро достигнем Маската, а потом и Омана. Вот назад будет трудно, если мы не задержимся. Но не должны. Сейчас начало февраля, а с марта задуют благоприятные ветры с юго-запада. Как раз для нас, мой Пит. Ты не обижаешься на меня за новое имя? Твоё прежнее слишком длинное и сложное для меня.
— Нет, что вы, сахиб! Я тоже доволен. Вы хороший хозяин, сахиб.
Черные глаза мальчишки блестели удовольствием. Он уже без страха поглядывал на остальных, кроме капитана и двух его помощников-португальцев. Эти даже с Ником держались свысока, считая его метисом, значит, неполноценным человеком, хотя и близким к хозяину.
За одиннадцать дней пути судно вышло к побережью Аравийского полуострова в районе острова Масира, что был далеко к югу от Маската. Пришлось бороться со встречными ветрами, и лишь выйдя к мысу Рис-эль-Хадд стало полегче.
До Маската дошли за три дня. Стали на якоря, и капитан с Ником в ялике отправились на пристань знакомиться с положением на рынке. Капитан состоял пайщиком общества сеньора ди Эскейру и был кровно заинтересован в успехе всего, что делается на судне и с грузами.
— Мне не нравится здешняя торговля, Ник, — заметил капитан, вернувшись вечером на судно. — Надо двигать на север, к Оману. Там посмотрим, что стоит у них наш товар. Не хотелось бы продешевить.
Ник вяло согласился. Ему это было безразлично. Он и так получил больше ста крузадо денег и мог себе позволить не интересоваться ценами. Его дело — проследить за доставкой грузов на берег, а потом за погрузкой нового, закупленного капитаном.
В Оман пришли удачно, всего за неделю хода. Так что всего в пути пробыли немного больше месяца. Это радовало Ника. Он скучал по Иветте, и хотел присутствовать на венчании сестры. А оно назначено было через три месяца, один из которых уже прошёл.
В Омане простояли больше месяца, и возвращение назад стало не таким успешным. Было межсезонье, ветры тут непостоянные, часто сменяющиеся шквалами и туманами. И очень жарко даже в открытом море.
Но трюм всё же наполнили местными товарами. Подняли якоря и судно взяло курс на юго-восток, используя попутный ветер, что всегда мог тут же поменять направление на противоположное.
Не прошли и трёх дней, как ветер всё-таки изменился, пришлось лечь в дрейф. Можно было подняться к северу, но капитан решил, что это неприемлемо для будущего хода.
В душную жаркую ночь начала мая мальчишка подлез к Нику и зашептал в ухо, что заставило юношу очнуться и спросить строго: — Ты что не спишь, мальчишка негодный?
— Сахиб, проснитесь! Я страшное услышал! Ничего не понял, но поспешил сообщить хозяину.
— Какому хозяину? Капитану?
— Нет, сахиб! Вам! Вы мой хозяин!
— Что же ты слышал и от кого? Только побыстрее, а то спать охота.
— Я, сахиб, лежал на палубе недалеко от румпеля. Хотел на ветерке заснуть. А в доске сучок вылез наружу от жары. Я его и выковырял. Лёг на это место и слышу тихий разговор двоих. Скорее всего, это были португальцы. Я их язык плохо понимаю. Но немного узнал, о чем речь шла.
— Ну и долго ты тянешь, Пит! Быстрее и без подробностей!
— Сахиб, они упоминали ваше имя и слово смерть, мой хозяин.
— Чепуха! Тебе послышалось или ты ничего не понял. Иди спать и мне не мешай, а то накажу!
— Нет, сахиб! Это я точно услышал. Ещё слышал, что спорят. Когда убрать, того не разобрал.
— Может речь о капитане?
— Нет, сахиб! Капитан пришёл, и они при нем продолжали спорить. Капитан не запретил им говорить при себе.
— Ладно, иди спать. Мне нет желания говорить с тобой. Я уже сплю, — и Ник перевернулся на другой бок.
Пит ушёл недовольный, а Ник вдруг даже привскочил на постели. В голове в тот же миг зароились тревожные мысли. Он подумал: «На судне только четверо белых людей. Туземцы интересовать никого не станут. Значит, не исключено, что говорили обо мне! Но зачем им такое? Хотя, постой! Ведь я им тут совершенно не нужен, а взяли, даже настояли, и не послушали Елену. Тут определённо что-то не так!»
Эти мысли окончательно прогнали сон, и до утра Ник так и не заснул, перебирая в уме все «за и против», сказанные Питом. А мальчишка не будет врать. Он предан мне и переживает не только за себя, но и за меня.
В очумелом состоянии Ник бродил по палубе и размышлял, как избежать покушения на свою жизнь? Ничего путного не прояснялось и это ещё сильнее тревожило.
— Слушай, Пит, а ты не запомнил, когда они хотят кого-то убрать? — допытывался Ник, вопросительно смотря на мальчишку.
— Я понял, сахиб, что через несколько дней. Точного числа не говорили.
Ник посматривал на небо. Облаков почти не было, а дождя хотелось ужасно. До дождливого сезона не меньше двух недель. И ещё подумал, что через неделю сестра выходит замуж, а его не будет с ней. «Может, хозяин на это и рассчитывал? Знал ведь все условия плавания, не то, что я. Точно, меня хотят прикончить, и тем самым устранить всякие препятствия к сестре. Но ведь я и так не препятствовал, или это Хелен так задумала?»
Эта мысль так поразила его, что он чуть не взвыл от отчаяния и бешенства. С трудом успокоился, полагая, что всё это могло ему просто привидеться в воспалённом жарой мозгу.
Он плохо спал, часто вскакивал с постели и прислушивался, покрываясь противным потом страха. Потом никак не мог заснуть, ожидая подозрительного и жуткого шороха убийцы. У двери спал мальчишка Пит. Он спал на циновке, но Ник и его начал подозревать в задуманном убийстве. Выходил на палубу и вдыхал свежий влажный воздух моря, немного успокаивался, оглядывая незаметно тёмное пространство судна.
Утром он вышел опять на палубу. Туман сократил видимость до четверти мили, судно двигалось неторопливо, его влажные паруса слегка полоскались. Через полчаса туман поредел, и силуэт чужого парусника замаячил в миле южнее.
По возгласам капитана Ник понял, что опасность вполне возможна. Он стал наблюдать судно и тотчас уяснил, что это европейское. Оно шло слегка на север, как и их судно, но заметно стало менять курс на северные румбы. Ход его оказался быстрее, и всё это заставило капитана забрать круче к ветру, что позволяло при косых парусах.
Матросы и помощники забеспокоились, забегали, а Ник ощутил внутри холодок страха. А туман продолжал рассеиваться, и вскоре увидели второе судно, идущее значительно севернее и тем самым отрезавшее путь дхау Ника.
— Голландские пираты! — прокричал капитан в рупор, снимая все надежды у людей. — Идут на нас!
Тут же до них донёсся звук пушечного выстрела, глухой в утреннем тумане, но достаточно красноречивый. Все поняли, что им предлагают ложиться в дрейф.
Капитан тотчас прокричал в рупор команду обрасопить[1] реи и матросы заторопились к снастям. Судно сбавило ход и вскоре закачалось без движения.
Одно судно приблизилась уже на четверть мили, стало видно, как в море спускают призовую шлюпку, а вооружённые матросы столпились на палубе, готовые попрыгать в неё и разобрать весла.
Около двух десятков пиратов быстро и бесцеремонно вскарабкались по трапу на палубу и осмотрели её и столпившихся людей, готовых к самому худшему.
— Кто капитан? — выступил вперёд пират в расстёгнутой белой сорочке с кружевами.
Капитан выступил вперёд, поклонился и застыл в ожидании.
— Что за судно? Португальское? Откуда и куда идёт? — пират говорил на хорошем португальском, и выглядел вполне приятным мужчиной с русыми волнистыми волосами и рыжеватой бородкой с усами. Атласные узкие штаны венчались кушаком, за которым засунуты два пистолета, на перевязи поблёскивала дорогим эфесом длинная шпага в красивых ножнах. Шляпы на голове не было.
Ник слушал, как капитан отчитывался за судно и удивился, что ничего не привирал, говоря только правду.
Симпатичный пират что-то сказал своим матросам, и те рассыпались по палубе. Заглядывали в каюты и полезли в трюм проверять правдивость слов капитана и груз.
Главный пират же оглядел команду, остановился перед помощниками и Ником. На последнего посмотрел с интересом и внимательно. Хотел отойти, но передумал.