— Аэроплан ждет на улице.
— Да, да, без аэродрома. Послушайте, вы увидите Капри! Солнце светится в зеленой воде моря. Вы помните эту воду? Вы увидите Венецию, мы проведем ночь на Пиацца-Сан-Марко!.. Вы увидите Наташу! Наташу де Палуа!.. Бежим...
...Это под нами Красная Площадь! Слышите траурный марш? Это его хоронят! Это бьют часы на башне Кремля. Гудят гудки фабрик, заводов, пароходов, паровозов. Играют траурный марш. Склоняются победные знамена над прахом величайшего полководца всех времен. Маршалы на алых бархатных подушках несут ордена и медали. И как все врут, как чудовищно все врут! маршалы и паровозы! Кто это говорит речь? Это дофин, Бериа, Тиберий-Бериа. Он в пиджачке! Дофин, дофин, в этой стране нельзя править в штатском платье! Дофин, дофин, рядом с тобой другие дофины, убей их поскорее, а то они убьют тебя... Прощай, Москва! За нами погоня. Не бойтесь, гражданин Майков. В Европе нет летчика лучше меня, они нас не собьют!.. Играют тарантеллу! Да, вся моя жизнь тарантелла...
...Аэроплан опустился на Капри. «И как хорошо прошёл по каменным лестницам, ничего не случилось... Сколько же я летел? Почему началась война? Из-за меня? Так быстро? Нет, слишком незначительный повод... Надо сейчас же купить газеты... Где же папка? Сейчас снестись с полковником... Поздно, если началась война... Но заплатить он должен!..»
Шелль, широко раскрыв глаза, дрожал под одеялом на кровати. Бред уже кончался. «Ведь я с ним говорил! Я видел похороны... Неужто всё было бредом! Не может быть... Но ведь это играют тарантеллу!»
Только минуты через две он пришел в себя. «Это у соседа играют... Неужто там танцевали до утра? Да, это так, всё было ерундой! Никого я не вывез... И не поеду, ни за что не поеду в эту страшную страну».
Он встал и подошел к окну. Солнце уже всходило. «Море, сады... Всё пройдет, это останется!»
