Но скорее всего древние мурмане осваивали северное побережье намного дальше на запад, возможно, вплоть до Атлантики и вглубь Скандинавского полуострова по Лапландии, поскольку в русских исторических документах сохранилась взаимозаменяемость названий Лопь, т. е. Лапландия и Мурманская земля5. Но Лапландия явно выходит за рамки только Норвегии, поэтому именование Лапландии Мурманской землей позволяет предположить, что саамы и древние русы с глубокой древности образовали область единого культурного симбиоза в границах всей исторической Лапландии. На такие предположения наводят, например, названия двух истоков реки Лулео (Luleå) Тара и Кама, являющиеся именами женских божеств, известных по древнеиндийской мифологии, унаследованной впоследствии буддизмом. Поскольку эти же названия гидронимов выявляются на территории России от Алтая и Сибири (река Тара на Алтае и Тара как приток Иртыша; река Кама – приток Оми) до Восточной Европы (реки Тара на Владимирщине и на Брянщине; река Кама – крупнейший приток Волги) и далее на Русском Севере (реки Тара в Вельском уезде и Тарка в Мурманском уезде; река Камавелица в Тотемском уезде и Камозеро в Кемском уезде), т.е. по всему ареалу миграций ариев на восток и древних русов – на восточноевропейских просторах. Это в который раз напоминает о высказывавшейся здесь неоднократно мысли об общих истоках древнерусской и арийской культурных традиций, к которой принадлежали и мифологические теонимы, образы которых уносились ариями в русле их миграций.
Представляется, что исторический водораздел между древними мурманами и их прямыми наследниками русскими поморами (новое имя принадлежало новому времени) произошел на севере с распространением христианства на Руси, в частности, на Русском Севере. Почитатели культа Волоса в различных его проявлениях должны были быть враждебно настроены к переселенцам из Новгородчины, с которыми приходило православие. Именно религиозными противоречиями должны объясняться летописные упоминания военных столкновений новгородцев с мурманами или выступлений мурманов на стороне иноземных противников новгородцев (стр. 477-478)».
По вполне понятным причинам мы не можем цитировать целиком работу Л.П.Грот, но и приведенных аргументов достаточно для того, чтобы читатель имел ясное представление об истории двух славянских народов: урмане – на юго-восточном побережье Балтийского (в ту пору – Варяжского) моря и мурмане (или современное – поморы) – на Кольском полуострове. Никогда норвежцы не проживали (и не проживают) на этих территориях. Этот факт не опровергается норманистами, но будучи чужеумами, они бездумно повторяют нелепый вымысел одного из своих идолов – Тиандера. Его метода примитивно проста: урмане-норманны-норвежцы, то же самое и с мурманами. Используя эту методу, мы получаем удивительные результаты. Судите сами: армяне-нормане-норманны-норвежцы. Из «Слова о полку Игореве» мы запомнили половцев; самоназвание – кыпча́ки, в европейских и византийских источниках – кума́ны (лат. cumani, comani). Итак, куманы-норманны-норвежцы. Вспомним лермонтовское «Бородино»:
Вот затрещали барабаны-
И отступили басурманы.
Речь здесь идёт – понятное дело – о французах. Это мы с вами так считаем. У поклонников Тиандера (в их числе Вяземский) подход иной: басурманы-урманы-норманны-норвежцы. Как видите, многие народы можно записать в норвежцы, если пользоваться методой Тиандера. Нелепость? Без сомнения. Но если Вяземский и К принимают эту нелепость в отношении славянских народов урмане и мурмане, то надо быть последовательными и применять её к другим, указанным выше народам. А если они отказываются применять этот «бред норвежской кобылы» по отношению к указанным выше народам, то надо быть последовательными и не применять его по отношению к славянским урманам и мурманам.
А всё это, вместе взятое: и тиандеровская метода, и нелепые результаты, полученные при использовании этой методы, и бесконечное тиражирование этих «результатов» норманистами – ещё раз доказывает: наука и норманизм – две вещи несовместные.
Желаю Вам поскорее избавиться от тиандеровской методы и успеха во всех делах на благо России!