Когда он приехал сюда, то в первые же дни испытал желание немедленно вернуться. Альберт, создатель Тайной палаты, проделал огромную работу при мизерном бюджете. И все же это было так далеко от Крипто-Сити (это громадный комплекс в здании АНБ в Форт-Миде). Здешним компьютерам уже более пяти лет, их память и скорость не соответствуют требованиям нового столетия. Возможности систем связи крайне ограничены, то же самое можно сказать о системах мониторинга разговоров и систем распознавания кодов. Нет даже автоматического переводчика с кечуа и аймара на испанский язык – и это в стране, жители которой говорят на всех трех языках! Разве индейцы не прибегают к конспирации? Или все заговоры осуществляются на испанском? А этот допотопный компьютер "Cray"… Рамирес-Грэм остался здесь только потому, что вице-президент пообещал оборудовать Тайную палату по последнему слову техники.
Экран монитора гаснет на несколько секунд. Снова зажигается. Последнее время перепады напряжения случаются все чаще. Чертов "Глобалюкс". Сейчас объявят о перекрытии улиц, как будто от этого объявления везде зажжется свет. Чертова страна.
Он подходит к окну. А ведь поначалу ему понравилось жить здесь. Надо признать, ему импонировали власть и свободный доступ к вице-президенту, который тоже переехал в Рио-Фугитиво (в свое время Рамирес-Грэм сделал все возможное, чтобы не ехать в Ла-Пас: он не выносит высокогорный климат). Установили несколько новейших компьютеров, заключили контракты с толковыми молодыми людьми (самому старшему из новеньких. Сантане, всего сорок два года). Ветераны вроде Тьюринга были смещены. Теперь Рамирес-Грэм понимает, почему Альберт окружил себя лингвистами, а не специалистами по информатике: для расшифровки большинства сообщений ТП не нуждалась в большом штате специалистов. "Большой прогресс в области информационных технологий привел к тому, что системы расшифровки сообщений АНБ устарели, – изрек однажды один из экспертов АНБ. – Чтобы агентство снова стало приносить ощутимую пользу, необходимо прибегнуть к трем весьма действенным методам – мошенничество, шантаж, взятки". У Тайной палаты таких проблем не возникает, так как большинство лиц, шифрующих сообщения, не имеют доступа к высоким технологиям. Однако следует быть готовым ко всему… Безусловно, самой опасной неожиданностью оказались Кандинский и его "Сопротивление".
В дверь стучат. Это Баэс, один из его доверенных людей. Вид у него расстроенный.
– Я не знаю, как такое могло произойти, шеф. Наши системы безопасности – лучшие в стране. Какой-то вирус проник в систему. Все архивы уничтожены.
Рамирес-Грэм в ярости ударяет кулаком по столу. Не нужно спрашивать, чья это работа. Сукины дети. Неужели ему конец?
Глава 5
Стоя на балконе своего номера в "Палас-Отеле", судья Кардона оглядывает главную площадь. Он сидит на металлическом стуле и старым номером "Тайме" отгоняет мух, что роятся над остатками его позднего завтрака: картофель, зеленый салат, томаты в собственном соку. Пыльный городской воздух проникает ему в ноздри, судья чихает. Полуденный свет узкой полоской освещает его лицо: борода, плотно сжатые губы. Взгляд, рассеянно перебегающий с предмета на предмет. Он слегка ослабляет ремень и берет тапки. Два коктейля прикончены, третий – не хочется, по крайней мере сейчас. Сквозь приоткрытую балконную дверь из комнаты доносится звук телевизора. "Палас-Отель" находится на углу главной площади. Это здание, построенное в неоклассическом стиле, конца ХГХ века. Раньше в нем жили самые известные люди Рио-Фугитиво. Просторный внутренний двор засажен смоковницами и увит виноградом; в центре – бассейн, в нем плавают белые лебеди. Когда он здесь, Кардона каждый раз представляет себе мужчин в сомбреро и нарядных женщин в корсетах, лениво прогуливающихся и кокетничающих. На площади играет оркестр, народ никуда не спешит… А сейчас… Везде царят постоянная суета и спешка. Сколько лет прошло… Того, что было, уже не вернуть. Время беспощадно.
Кожа Кардоны усеяна пятнами цвета красного вина. Они покрывают ноги, руки, грудь. Рассыпаны по лицу. Он отпустил бороду, которая частично их скрывает. Пятна начали появляться в то время, когда он интенсивно учился и практически не спал. Кардона даже может назвать точную дату появления первого из них, на правой щеке: ему было девятнадцать лет, шел третий семестр, время подготовки к устному экзамену. Застенчивый молодой адвокат. Заикающийся на людях, он всегда чувствовал, как бледнеет при выступлениях перед большой аудиторией. А потом второе пятно. И третье. И вот – тело пятнистое, как у пустынной ящерицы или у болотной жабы. Пятна всевозможных форм и размеров, напоминающие разбросанные по географической карте острова и континенты. Они не болят, но не дают забыть о себе: он трет их, гладит, играет с ними. Доктора, у которых он побывал, советовали использовать всевозможные кремы и мази, избегать пребывания на солнце, не есть острой пищи – ничего не помогло. В конце концов он стал воспринимать эти пятна как часть самого себя. Он примирился с тем, что эти пятна постоянно отвлекают внимание его собеседников: секретарей в суде, клиентов, коллег, врагов… На лбу, на носу, на шее… Смирился с повышенным вниманием незнакомых прохожих, особенно детей. Вот уж эти-то не имеют ни малейшего представления о деликатности – говорят то, что думают и чувствуют. И даже если бы солнце этого города вдруг стерло пятна с его лица, он взглянул бы в зеркало и замер, как молнией пораженный; или продолжал бы жить как фантом, как бездомный обитатель собственного тела – настолько он с ними сроднился.