Глава 7
Однажды вечером Кандинскому вздумалось навестить своих родителей. Они открыли ему через минуту, но она показалась ему такой долгой. Вот его мама. Ее глаза засияли, увидев его, они крепко обнялись. Она еще больше похудела, можно ощутить пальцами каждую косточку на ее спине.
– Проходи, проходи, вот сюрприз. Ты очень бледный.
Все мы мало-помалу усыхаем и распадаемся. В коридоре он встречает отца: угрюмое лицо, засаленный комбинезон, серая потрепанная рубашка; он холодно протягивает руку: "А я думал, ты про нас совсем забыл".
Все кажется маленьким, убогим, дурно пахнет. И здесь он прожил более пятнадцати лет? Как он мог выносить это? Он оглядывает ящики, нагроможденные тут и там в коридоре, дрожащий свет лампы в маленькой комнате с цветным телевизором; стены, осыпающиеся от влажности, плакат с пейзажем Сан-Хосе и в кухне – старенькую статуэтку Девы Марии с зажженной свечкой. Он вспоминает о мастерской: хочется увидеть велосипеды, ожидающие умелых рук отца; инструменты на деревянном столе, гайки и цепи на полу и на земле… Ребенком, еще в Кильякольо, он мог часами смотреть, как работает отец, и, глядя на него, собирал и разбирал все, что только попадалось ему под руку: радиоприемники и телевизоры, найденные на помойке. Трудное это было время.
Кандинский молчит. Он чувствует себя здесь чужаком, и это чувство для него гораздо болезненней, чем он предполагал. В нем еще теплилась слабая надежда, что родительский дом до сих пор и его дом тоже… Наверное, пути назад уже нет. И что же теперь?
Он не попросит у них прощения за свою гордость. Он считает, что его визит уже сам по себе выглядит как извинение. И не скажет им, чем занимается; он просто даст им пачку купюр и распрощается, сказав, что они всегда могут рассчитывать на него.
Он заходит в комнату, которую делил с братом Эстебаном: здесь все тот же застоявшийся воздух и запах грязной одежды. Но уже нет его кровати. Эстебан лежит на своей, курит и читает при свете лампы. Он крепче сложен и выше своего старшего брата. Кандинский протягивает ему руку. Брат не отвечает на его приветствие; стряхивает пепел в пепельницу, стоящую на столике.