— Гиблое дело, — Лёня допил пиво и протянул кружку Наташе. — Налей ещё, милая.
— Ага, — согласился Иван. — Приду на экзамен, ляпну пару запретных слов, и буду как Випун, жить отшельником.
— Может, он совет даст. Сходи. Хуже-то не будет.
Иван задумался. Сегодня он уже ничего не придумает — нельзя творить, когда обуревают такие чувства. Ну то есть можно, но явно не песню для постройки лодки.
Наташа или старый мастер запретной магии?
Выбор был очевиден.
Стены города остались далеко позади. Вокруг потянулись сначала грязные пригороды, а потом и вовсе отдельные дома, окружённые покосившимися заборами. Особняки дворян лежали на другой стороне города, так что здесь никто не спешил наводить порядок.
— Кажется, здесь, — Иван огляделся. — Точно, здесь.
Табличка над покосившейся халупой гласила:
Антон Випун
Просьба поэтам: не беспокоить
Проигнорировав эту фразу, Иван забарабанил в дверь.
— Пошёл нахуй! — донеслось изнутри.
Иван оторопел. Он, конечно, знал, что Випун — знаток запретного, но не ожидал, что чернокнижник применяет ЭТО и в обычной речи, да ещё так сразу.
— Послушайте, сударь, мне нужна помощь! — крикнул он.
— А я говорю, пошёл нахуй! Табличку не видишь что ли, уёбок тупорылый?
Тут Иван разозлился. Он, значит, пришёл, готов сделать что угодно, лишь бы мастер помог ему, а в ответ — такое?
Он оглянулся. Двор как двор, хотя вон ржавая наковальня валяется. И молот рядом, тоже ржавый. Ну что же…
Первый же удар едва ли не высек искры из старого металла. Ещё один — получилось не так гулко, как было бы с колоколом, но тоже ничего. И раз! И раз! Наковальня отзывалась, будто живая.
— А ну хватит стучать, пидрила! — заорал Випун откуда-то из глубин халупы.
Да и чёрт с тобой, решил Иван. Клин надо вышибать клином. Кое-какие запретные слова он знал, и теперь настал час ими воспользоваться.
— Слышь, ты, уебанище! — рявкнул студент, занеся молот в очередной раз. — Я только что променял вечер под боком сисястой девки на поход в эту сраную дыру, и если ты мне не поможешь, я устрою под твоими окнами ёбаную кузницу и буду стучать по наковальне так, что у тебя мозги из ушей полезут!
Дверь распахнулась.
— Вот теперь я слышу речь не мальчика, но мужа, — пророкотал стоявший на пороге великан. — Не хватает образности, но в целом неплохо, неплохо.
— Чего? — растерялся Иван и опустил молот.
— Ты прошёл испытание.
— Но… я же…
— А, ладно. Чего тебе?
— Я не займу у вас много времени, сударь, — Иван взял себя в руки. — Меня зовут Иван Мойнен. Мне нужны три слова.
— Чё за три слова? — Випун вышел и прикрыл дверь. Пустить гостя внутрь он не пожелал.
— Чтобы построить киль, руль и мачту у лодки.
— Э, братан, ты хватил. Экзамен, что ли? Курсовой?
— Ну да.
— Понятно. Дай свою писанину, без контекста так сразу я не скажу.
Поколебавшись, Иван достал из нагрудного кармана листок со шпаргалкой и протянул Випуну. Тот немедля выхватил его и пробежал глазами.
— Графомань, — вынес он вердикт. — Полная, абсолютная. Неудивительно, что ты не сдал.
— Мне бы «удовл.» получить, а там хоть трава не расти.
— Проходной балл, значит? — Випун зыркнул на него исподлобья. — Там так же, как и раньше? Дело сделал, гуляй смело?
— Да. Оценка эстетики и идеи — это уже дополнительное.
— Эх, парень… Ладно. Покажу тебе, что такое запретная магия.
Випун ещё раз прочитал текст и махнул рукой, призывая Ивана идти за ним.
— Здесь мой полигон, — объяснил он, выведя гостя на задний двор. Это было обширное пространство, заваленное всяким хламом — брёвнами, досками, ржавыми стальными штырями и прочим. Поодаль виднелся даже полусгнивший остов кареты и помятая пушка. — Так, лодка… ну-ка…
— Видишь? Твой стиль и ритмику даже пьяный имбецил без труда скопирует, — заявил Випун, пока доски и прочие компоненты будущей лодки, повинуясь его словам, сваливались в кучу.
— Вы не используете рифмы?
— А нахуя? Рифма нужна, чтобы сделать поэзию эстетичней. Проще, легче, понятей, мелодичней… когда используешь запретную магию, она всё равно вызовет жопоболь у любого из этих ваших возвышенных гондонов, которые считают себя поэтами и сидят в высокой комиссии. Сказал «хуй» — всё, будь ты хоть самым распрекрасным мастером ритмики и образности, тебя попрут к херам собачьим! Поэтому наша магия и запретная.