А еще я могу вам теперь признаться, что я очень боялся вот чего. У меня где-то в моих рассказах проскочило одно очень неприличное слово. Ну все, конечно, знают, как я не люблю всякие такие грубые слова. И те, кто был у нас дома, в Миллбурне, видели, что я даже табличку такую предупреждающую к дверям приколотил. А тут вот проскочило это слово и все. Как оно проскочило, я просто ума не приложу. И ничего, конечно, теперь с этим поделать я уже не могу. И я только думал, что меня за это ругать будут. Но оказалось, что зря боялся. Никто и не думал ругать. И даже все знакомые мне мамаши своим детям давали читать мое творчество. И ничего.
А как-то субботним вечером, когда мы собрались у нас в доме, кто-то из наших вдруг сказал мне: “А прочитай-ка нам свой рассказ про стоп-кран”.
Ну, я и стал читать. Ну вы, конечно, уже знаете:
“А в прошлый раз я прибежал к поезду, когда он уже тронулся. И я бежал за ним с выпученными глазами. Ребята заметили меня и бросились в тамбур. И я видел, как кто-то уже теснил проводника от дверей. В одной руке у меня было три пустых фляги, а в другой – одна, но наполовину с медом. И я пытался на ходу забросить их в открытую дверь вагона. И та, которая была с медом, каким-то чудом упала вниз, под вагон. И я закричал что-то. И все закричали. И какой-то пассажир, не из наших, с испугу рванул стоп-кран”.
С тех пор народ часто просит меня об этом самом стоп-кране почитать. И мне, конечно, это все очень приятно. И я приношу свои благодарности тем, кому мои рассказы нравятся, и мои извинения тем, кому они не по душе.
Слава Бродский
Миллбурн, 2003
Часть первая
М о с к в а
Кто пьян, кто трезв. Кто трезв, кто пьян.
Кто спит, а кто не спит.
А где ж наш славный капитан?
Он в стельку пьян лежит.
Парам-пам-пам, парам-пам-пам – играет пианино.
Парам-пам-пам, парам-пам-пам – танцует дурачина.
Он пил и правил. Был для всех
И Богом, и судьей.
Но только в том имел успех,
Что стал большой свиньей.
Парам-пам-пам, парам-пам-пам – лихая матерщина.
Парам-пам-пам, парам-пам-пам – отборная рванина.
Все изменял на корабле
Наш доблестный герой.
И вот глухого на руле
Уже сменил слепой.
Парам-пам-пам, парам-пам-пам – какая молодчина.
Парам-пам-пам, парам-пам-пам – немытая скотина.
И сам не смог бы на вопрос
Ответить, почему
Он дергал всех с кормы на нос
И с носа на корму.
Парам-пам-пам, парам-пам-пам – тяжелая дубина.
Парам-пам-пам, парам-пам-пам – нелегкая судьбина.
Какой уж день, какой уж год
Не видно берегов.
Вперед, вперед, вперед плывет
Корабль дураков.
Парам-пам-пам, парам-пам-пам – играет пианино.
Парам-пам-пам, парам-пам-пам – бесславная кончина.
Г л а в а 1
– Откуда ты? – спросила девушка.
– Нью-Джерси, – сказал я.
– Нет, – сказала девушка, – я имею в виду... мне нравится твой акцент.
– А-а, – сказал я, – я из России.
– О, я знаю, это где-то около Германии. Да?
– Да, очень близко. Мы даже воевали с ними.
– Ты тоже?
– Нет, это было давно. Мой отец, – сказал я, – он был героем войны.
– Много ваших было убито в той войне?
– Двадцать миллионов.
– Ты шутишь.
– Нет. Ты была в России?
– Нет, – сказала девушка. – Моя сестра была. Прошлым летом.
– Ей понравилось?
– Да, очень.
– Что же ей там понравилось? – спросил я.
– Я не помню. Она была в каком-то большом городе.
– В Москве?
– Да, наверное. Но она сказала, что больше туда не поедет. А я хочу поехать. Ты думаешь, стоит?
– Конечно, поезжай. Тебе тоже понравится.