– Нет, Том это несерьезно. Том мне не подходит.
– Чем он тебе не подходит? – спросил я.
– Не знаю. Не подходит и все. И потом… он вовсе на меня не поглядывает.
– Я помню, он как-то звал тебя на ланч.
– Да, – сказала Кэрол. – Мы даже обедали с ним как-то.
– О! – сказал я.
– Почему ты сразу говоришь “О!”?– сказала Кэрол. – Никаких “О!”
– Тогда это не называется, что вы обедали.
– А как же это называется?
– Я не знаю. Но это не называется, что вы обедали. И потом – чем все-таки тебе Том не подходит?
– Я не знаю. Не подходит – вот и все.
– Почему?
– Говорю тебе, не знаю, – сказала Кэрол. – А ты думаешь, что Том… Ну, что мне стоит обратить на него внимание?
– Конечно.
– Ты серьезно?
– Абсолютно.
– Мне кажется, что ты сейчас шутишь.
– Я никогда не шучу.
– Сколько он зарабатывает?
– Он хорошо зарабатывает.
– Что значит “хорошо”? – спросила Кэрол.
– Он зарабатывает хорошие деньги.
– Ты уверен?
– Конечно.
– Я не верю.
– Он очень неплохо зарабатывает.
– Ну хорошо, – сказала Кэрол. – У него зарплата из шести цифр хотя бы?
– Да.
– Ты не шутишь?
– Нет, я не шучу, – сказал я. – Я имею в виду…
– Что? – спросила Кэрол.
– Ну… у него там есть цифра шесть.
И тут Кэрол сказала, что ей иногда хочется стукнуть меня по носу за то, что я смеюсь над ней. И что она не хочет больше со мной разговаривать. А я стал просить у нее прощения и говорить, что хочу повести ее завтра на ланч, чтобы загладить свою вину. И Кэрол сказала, что больше со мной на ланч не пойдет никогда, ни при каких обстоятельствах. И единственное исключение, которое она может для меня сделать, так это завтра. Потому что она хочет все-таки со мной еще поговорить про Тома.
– Я совсем забыла, – сказала мне Лиз, как только я вернулся на место. – Утром я говорила с Фрицем, и он хотел потом поговорить с тобой, но тебя не было. Он сказал, что будет тебе звонить завтра утром,
– Спасибо, – сказал я.
– Почему ты улыбаешься? – спросила Лиз.
– Я разве улыбаюсь?
– Да, ты всегда улыбаешься, когда я говорю про Фрица.
– Разве?
– Я как-то разговаривала с одним своим русским знакомым. Он сказал, что у русских с именем Фриц связаны неприятные ассоциации, и что во всех русских фильмах любого немца обязательно зовут Фриц, и все немцы носят военную форму и все время кричат “Hande hоch!”.
– Я уже давно не смотрел русских фильмов, – сказал я.
Конечно, я улыбался. Потому что, как только Лиз начала мне говорить про Фрица, я стал вспоминать нашу с ним последнюю встречу в Амстердаме в сентябре прошлого года, когда я был там у них на выездной двухдневной конференции.
Двухдневная конференция закончилась в пятницу вечером в ресторане. После ресторана я пошел проводить Джима до его гостиницы. И когда мы проходили мимо какого-то пивного заведения, то увидели Фрица с Ари, которые уже успели туда переместиться. Они стояли на улице и курили. И как только они увидели нас, они стали нас зазывать пойти с ними пить пиво. Но Джим отбился от них довольно быстро, сказав, что он очень устал и что ему завтра рано утром надо лететь в Бразилию. И тут Франц с Ари стали говорить, что они точно знают, что я лечу в Нью-Йорк только в воскресенье и поэтому меня они не отпускают. И мне пришлось пообещать им, что я вернусь через полчаса, как только провожу Джима. И когда я возвращался обратно, я, конечно, был уверен, что Фриц и Ари уже и думать забыли про меня. Но они, по всей видимости, меня все время высматривали из своей пивнухи. И когда я проходил мимо, они выскочили оттуда с криками и улюлюканьем и стали меня затаскивать внутрь. А когда я попробовал отказаться, Фриц наставил на меня свернутую в трубку газету и стал кричать мне что-то по-немецки, из чего я разобрал только два слова “hande hoch”. И я сказал ему, что моя мама говорила мне, что в человека нельзя целиться даже из самоварной трубы. И тогда Фриц опустил свою газету и сказал, что они просят меня присоединиться к ним пока по-хорошему. И мне пришлось подчиниться, и мы, на самом-то деле, очень славно провели время и просидели там до самого закрытия, вспоминая, какое и где мы пили пиво. Мы с Фрицем стали рассказывать Ари, какие замечательные пивные заведения есть в Мюнхене. И когда Ари услышал про пивнухи на несколько тысяч человек, он сказал, что хочет поехать туда немедленно. И мы с Фрицем с большим трудом уговорили его отложить это дело до субботы.
Я сел за свой стол и стал работать над проектом, который должен был закончить к концу дня. Том тоже работал над важным проектом, и мы сосредоточенно и молча сидели за своими компьютерами около трех часов. В тот момент, когда я разделался со своими делами, Том сказал мне, что он закончил то, над чем он работал, и стал мне показывать, где я могу найти все его результаты. И я сказал ему, что мне очень нравится, как он все придумал, и что он сделал большую работу.