Вот, я приду и принесу воду, и мы с Кэтис приготовим завтрак… и я подойду к его постели и легонько, нежно дотронусь до его плеча, и он увидит меня и его глаза распахнутся, сияя от радости, и он подхватит меня на руки и закружит в пламенеющем вихре любви. И это серое, тоскливое небо окрасится жемчужным инеем, и на вытоптанной, мертвой земле взрастут светящиеся, пышные цветы и мы пойдем меж них в край неба и земли. И я не сорву ни единого цветка, ибо жизнь - священна.
Возрождение…
Очнувшись от этих безумных и прекрасных грез, я взглянула в жестокое лицо реальности и похолодела. Я настолько замечталась, что уже не понимала, куда иду и... Словно бритва у горла - ужас… прошла все повороты, а, может, и повернула не туда.
- Что же мне делать? Что же? Что же,- заорала я в холодное небо, срывая голос.
Но небо молчало. Гранитная глыба.
Я постаралась успокоиться, и пошла назад. Только я не знала, где начало пути…
Я блуждала меж пыльных переулков, я осматривала серые дома, я искала свои следы в пыли дорог, я пыталась догадаться по солнцу, где находиться запад, а где восток,… но мои школьные, смутные, надежно и хорошо забытые знания были бесполезны.
Я не знала начала пути, я не знала его конца, но догадаться было несложно, что случится со мной, если я не найду кого-нибудь.
Я слышала шелест шагов за своей спиной, я слышала тихий плач и шепот, а оборачиваясь, я видела лишь пустоту.
Они потерялись так же, как я. Они заблудились в этой жизни, не зная где небо, а где земля, где правда, а где ложь…
Я не могла найти себя. Старую себя, сильную себя.
Я съежилась в комочек у стены, дрожала и плакала и ненавидела себя, за то, что так слаба.
Я не знала, где выход.
И тут услышала сопение. Громкое. Явственное.
Я вскочила и побежала, не глядя куда. Прочь, прочь из этого города! Прочь, прочь! Беги пока не остановится сердце, Мери!
Но шелест и шорох преследовали меня…
Край города. Магистраль. Маленькие домики, как встарь. Облупившаяся краска на их стенах. Плетеные занавесочки. Я стояла неподвижно. А за ними лес.
Шаги, шаги за моей спиной.
Они сводили меня с ума.
Кто-то крадется во мраке, кто-то крадется во мгле.
Я бросилась со всех ног. Я бежала сквозь сгущающиеся сумерки, окутывающие меня сиреневые тени, спотыкаясь и падая. Я не замечала ничего вокруг, ломилась сквозь кусты, как танк, и ветки царапали мое лицо и руки. Я плакала, надрывно выла на ходу…
Они идут за мной.
Я слышу их голоса. Шелестящие. Заунывные. Липкие.
Голоса. Будто шум ветра в ветвях деревьев.
Я упала и лежала неподвижно, и шорох бестелесных призраков клубился вокруг меня.
Я думаю о том, что я никогда не вернусь назад. И ужас вспарывает мою грудь изнутри
Я ползу обратно из последних сил, а потом встаю и несусь, не разбирая дороги, в город. Без Алана и Кэтис я не найду дороги. Тем более они будут искать меня и волноваться. Я не могу подставить их.
Вечер накрывает покрывалом полумрака дома. Я решаю устроиться на ночлег и захожу в первый попавшийся домик. Стены с облупившийся краской, вытертый коврик на полу. Я поднялась по шаткой деревянной лестнице на второй этаж. Здесь была студия. Все завалено картинами. Я разглядывала их. Деревенский луг с простенькими, милыми сердцу цветочками – голубеющими незабудками, светлыми ромашками, и синими колокольчиками. Кусочек солнца, выглянувший из-за тучи. Вскоре мое внимание приковывает к себе одна картина.
Девушка с хищной улыбкой. Жесткие, острые черты лица. Черный костюм из какой-то синтетической ткани. Темные густые волосы, струящиеся по плечам. Она уперлась одной рукой в бок, а в другой руке у нее какой-то пистолет, однако непохожий на наши. Она направила его на зрителя. Ее прищуреные глаза, словно говорят: «Прощай».
Я стою, зачарованная этой картиной.
За спиной девушки шоссе, уходящее в бесконечность.
Я подошла к картине и дотронулась до нее рукой. Пальцем провела по шершавой, засохшей краске.
Миг и я не могла убрать руку.
Я видела ушедшую жизнь.
Девушка, по имени Кринти, входит в кабинет генерала. На ней облегающая черная майка, и лиловые брюки.
- Кринтия, тебе новое задание. Широкого масштаба,- генерал со множеством орденов серьезно смотрит на нее,- если не завалишь, тебя ждет великая слава и наша благодарность.
Он объясняет ей задание. Долго, нудно и подробно.
Кринти тихо слушает, склонив темную головку. В ее глазах резвятся искры жестокости, и сквозит понимание.
- Я готова,- лезвия ее зрачков вспыхивают дьявольским огнем.
- Действительно? – генерал наклоняется к ней, словно ищет в ней подтверждения ее словам,- ты умрешь, если предашь.
- Как вы можете сомневаться во мне? - удивленно спрашивает Кринтия. Генерал молчит.
- Разрешите идти? - спрашивает Кринтия.
- Иди, - отвечает генерал.
Она встает и уходит.
Кринти ползет по старой листве. По грязи, по мокрым листьям, по острым веткам, по умирающим травам. На животе. Ветер, словно мокрой губкой, прохладой и холодом овевает ее тело. На спине она тащит Сме – оружие нового поколения.
Она подползает к окраине города. Перед ней шоссе, гудят, проносясь машины. Они мелькают, словно кадры из быстрой съемки.
Огромная вывеска. Имя города.
«Добро пожаловать в Лимпик»
«Только не мне» - улыбается Кринтия.
Она видит ребенка. Маленький мальчик перебегает через дорогу, уворачивается от машины, и останавливается перед ней. На чистом детском личике испуг и наивность. Белесые волосенки неловко приглажены. Веснушки, точно монетки, рассыпаны по переносице и под глазами – шаловливыми, голубоватыми.
Ребенок несколько секунд стоит перед ней, а затем замечает оружие в ее руках. Его личико искажается от страха, и он бежит прочь.
Никто не уйдет.
Рука Кринтии не дрогнула.
Нечеловеческое зло. Хотя именно люди в нем повинны. Миллионы жизней уходят в небытие. Навсегда. Ломаются. Калеки. Потери. Навсегда.
Ничто не вернет.
Убить ребенка спокойно и без колебаний.
Кем для этого нужно быть?
- Ты спрашиваешь? - удивляется она в моей голове,- что ж смотри!
Мать с размаху дает Кринтии пощечину. Кринтия смотрит на красный след на своей щеке, отражающийся в зеркале. Она не плачет, что для нее неудивительно.
- Дура! Дура!!! – вопит мать. Не кричит, а именно вопит. Ее хриплый и громкий голос давит на барабанные перепонки. Кринти морщится. Ей всего пятнадцать лет и ее маленькое, опухшее от ударов личико сминается морщинками у глаз, и у рта. Ее коричневые волосы взъерошены.
- Что я сделала не так? – спрашивает она, серьезно глядя на свою мать.
Концерт из отборного продолжается следующую пару минут.
- Ты мало того, что не учишься! Так еще и жить мешаешь! - примерно это хотела сказать ее мать.- Зачем я не убила тебя тогда!
Кринти спокойно выслушивает все и тихо уходит, прикрыв за собой дверь.
За ее спокойствием зреет буря.
Больше я тебя не увижу,- ее голос в моей голове.
Она начинает атаку. Изнутри. Из средоточия меня – души. Я была так доверчива, так открыта.
Я не боялась, и в этом моя ошибка.
Я борюсь из последних сил, отталкиваю ее, кричу…. я не знаю что говорю, шепчу, молю, но она яростнее и сильнее. Она измучена нескончаемой жизнью, нескончаемым бездельем и она готова ко всему, чтобы воскреснуть.
Она наступает четким шагом, похожим на марш, топча искристые цветы, и они вянут, и рассыпаются в прах, и гаснут звезды, и все застилает мрак.
Она смотрит немигающим взглядом на все, что окружает меня и ее в моем разуме и сердце, и ухмыляется.
Кринтия бьет меня, снова и снова, прижимает к стене и душит.