Алан пристально смотрит на меня несколько секунд, не меняясь в лице. Я смело встречаю и выдерживаю его взгляд.
- Просто подумай,- шепчу я, зажмурившись,- просто поверь, что это правда.
Внезапно он берет меня за руку. Волна радости сшибает все преграды на пути. Он распрямляет стиснутые пальцы.
Я распахиваю глаза.
- Ты веришь мне? – спрашиваю я шепотом, как будто кто-то может подслушать нас.
- Всегда,- отвечает он так же тихо.
Я улыбаюсь. Просто искрюсь счастьем.
- Спасибо.
- Скажи мне одну вещь,- начинает Алан,- ты давно ходишь по мирам?
Какой-то подвох в этом вопросе. Стоит лишь взглянуть на Алана, и понимаешь это – брови сердито сдвинуты, а в глазах пляшет и клубится мрак.
Я не знаю, как обойти этот подвох и не попасться, как бабочка в паутину, и не дергаться в отчаянии и не биться, трепеща крыльями в ужасе.
Не разрушить нашу дружбу.
Я, опустив глаза, как примерная девочка, говорю:
- Ну, иногда.
- А точнее?! - требовательно спрашивает Алан, и затаенная опасность звенит в его голосе, тоне, интонациях, как тетива натянутого лука.
- Что это за допрос?! – возмущаюсь я, вставая.- Если бы я не могла путешествовать по мирам, мы бы никогда не встретились!
- А это - правда,- соглашается он, и печально размышляет,- но ты, я надеюсь, понимаешь, как опасны эти путешествия.
- Пойми одну вещь, Алан,- медленно объясняю я ему,- вопрос не в том, что это опасно, а в том, что я не могу не делать этого, также как не могу не рисовать! Это ничем несравнимое счастье видеть, как оживают твои мечты! Как ты воплощаешь их в мирах!
- И мой мир…твоя мечта?! - выговаривает Алан с изумлением и отчаянием, и мне даже чудится доля отвращения в его словах.
- Нет,- качаю я головой, с улыбкой,- это всего лишь отражение моего сна… Но ведь есть и другие миры. Восхитительные и чарующие,- шепчу я мечтательно.
- Ага. Еще б тебя там не убили,- добавляет Алан сердито, плюхаясь на диван рядом со мной.
- Тебе то какая разница! – восклицаю я обиженно,- я самостоятельная девушка, что хочу, то и делаю! И буду делать! - и я гордо покинула комнату, так и не дождавшись ответа.
Он выходит в коридор и стоит рядом со мной несколько минут, а затем тихо, тоскливо шепчет:
- Ты права, я… действительно не должен, не имею права…
- Нет,- пылко перебиваю я его,- это я не права! – и отважно смотрю в его лицо, ожидая увидеть там – презрение, боль, ненависть. Маску тьмы. – Ты – мой… - тут в голове возникает образ, исполненный очарования и романтики и от него мои колени буквально плавятся, а душу заполняет нежность, и я на секунду запинаюсь. Я – в его объятиях, в его сильных и страстных руках. Стоп, стоп, стоп! Я быстро исправляюсь,- друг,- и его глаза гаснут.
Отчего? Он же не любит меня.
Нет, любит!
И торопливо добавляю:
- И вообще не волнуйся, я поостерегусь в своих хождениях по мирам.
- Ладно,- отрывисто бросает он.
Видимо, не у одной меня испорчено настроение
Я быстро ухожу от темы:
- Ты собрался? – лишь бы не видеть его таким!
- Да, - отвечает он без малейшего оттенка эмоций.
Я передергиваю плечами. Мне такой Алан не нравится.
- Тогда пошли! – преувеличено бодро предлагаю я, и мы покидаем этот страшный мир черного солнца.
Дивный голос певицы парил надо мною, заставив проснуться и разомкнуть глаза. Он звенел переливами, как ручеёк, как капель, и кричал, разрываясь от боли на всхлипы, звуки, и слова.
Песня опустилась на мою голову, как колпак палача, лишая сладостного сна.
Я нашарила мобильник на тумбочке, и вырубила его, проваливаясь в блаженное забытье.
Алан покрывал поцелуями мое лицо, каждый сантиметр кожи, обнимал меня крепко-крепко и одновременно нежно. Я обхватила его руками за шею, и положила голову на плечо, не отводя от него сияющих глаз.
Внезапно он прекратил свою противозаконную деятельность, и принялся трясти меня за плечи. Я закричала и вырвалась из его объятий.
И открыла глаза.
- Мери, ты, похоже, проспала,- сказал Алан.
Я вскочила.
До лекции десять минут!
О, Боже!
Метнулась к стулу, одежду в охапку, бегом, молнией заскочила в ванную. Зубы чистила чуть не сдирая кожу с десен, напялила кофту наизнанку, пришлось переодевать в спешке, в смятении.
Выбежала в коридор.
Крикнула:
- Ты готов?
Он немедленно вышел из комнаты, быстрым шагом, поправляя рубашку моего брата, которую я дала ему, чтобы он не шокировал окружающих странным костюмом.
- Идем?
Я натягивала сапоги. Он накинул куртку и ждал меня, слегка изогнув губы в улыбке.
Я схватила его за руку и шагнула …
Мы вышли в небольшом парке рядом с моим корпусом. Вылезли из кустов, ломая ветки с оглушительным треском, похожим на пистолетные выстрелы.
- Настоящее, все настоящее, - удивленно произнес Алан, проводя по коре дерева рукой и касаясь нежных листочков.
Затем он перевел взгляд на меня и недовольно заявил.
- Мери, обязательно надо было сюда попасть! Ты б еще в подвал переход настроила,- и криво ухмыльнулся.
Я открыла рот, чтобы высказать все, что думаю о его «глубинной» догадливости, запнулась о корень дерева, и упала лицом вперед, в полете клацнув зубами и чуть не откусив себе язык.
Внезапно меня схватили за плечо.
- Я нарушил твое страстное свидание с матерью-землей,- пошутил Алан, ставя меня на ноги.
- Вообще-то я тебя не…- я поняла, как глупо звучит то, что я собиралась сказать и торопливо прервалась.
Алан изогнул бровь, безмолвно вопрошая.
Я ответила взглядом, который можно было бы охарактеризовать одной емкой фразой: «Сейчас, как врежу!»
Отвернулась и понеслась к моему любимому корпусу.
Алан нагнал меня и тяжело вздыхая, признался:
- Прости меня, ты так смешно выглядела, и я не удержался…- и умоляюще посмотрел на меня.
Я сделала гордый и неприступный вид холодный северной красавицы, и официозно произнесла:
- Извинения приняты.
- А теперь ты мстишь,- пожаловался он то ли сам себе вслух, то ли мне, стараясь добиться прощения.
- Ага, жутко злобная, монстрам подобная героиня, - охарактеризовала я себя, и добавила,- но ты можешь не боятся меня, когда я сплю, если не разбудить,- добавила я с коварной улыбкой.
Я имела в виду героиню картин. А жизнь – одна большая картина, полотно. Ведь создатель – это все что он рисует. Все – каждый листик, светлый лучик, дрожащий паутинкой на полу или стене, каждая крупица нарисованного, каждый штрих, мазок, даже ошибочный. Все! Части его души во всех творениях – горят, пылают, взмывают ввысь в бессильной жажде стать, ожить в картинах. Это – единственное, что есть во мне настоящего, что я люблю в себе, то, кем я хочу быть, стать, остаться. А иначе меня не будет. Будет лишь туманный призрак. Меня.
- О Боже, кто это? – простонал он, продолжая прерванный раздумьями разговор.
- Твой самый страшный кошмар, сколько раз надо повторять!
- О мой прекрасный, лирический кошмар, - улыбнулся он, дергая меня за конский хвост.
Опять издевается!
Я рванула на себя дверь с бушующей злостью, а она лишь скрипнула, как будто пискнула, выражая свой протест.
Взлетела по лестнице, как ветер на вершину гор (на целых 5 минут опаздываю!)
Пронеслась по коридору. У двери спросила, зная, чувствуя, что он стоит за спиной:
- Ты со мной?
- А кто тебя от пола, острых углов и преподавателя защищать будет? – в шутливой тоске вопросил он.
Я лишь вздохнула, и осторожно ее открыла.
Зал был полон студентов.
- Здрасте,- пробормотала я, смущаясь и стыдясь, и извинилась, уже чуть громче, и то лишь потому, что этот паршивец легонько толкнул меня локтем в спину.