- Я…я не сказал тебе, что ты, ты очень много значишь для меня…- Алан выталкивал слова, словно тяжелые камни выбрасывал из воды,и внезапно выпалил.- Я люблю тебя, я обожаю тебя, Мери,- он взял мою руку и трепетно прикоснулся к ней губами.
Куда испарилась его веселость?
Я шагнула вперед и без малейших колебаний обняла его за шею.
Он положил руки мне на талию, и нежно прижал к себе.
Множество ярких, как цветы, и столь же легких бабочек сорвалось с зеленого луга и полетело прямо в небо. Они сверкали, будто монетки на ткани, и их крылышки тихонько шелестели. Они взлетали все выше и выше к чарующе-далеким звездам…
В моей фантазии.
Алан повалил меня на землю и свалился сверху.
- Что случилось?! Как ты себя ведешь?!!!!- собиралась завопить я, активно пихаясь, но он предусмотрительно зажал мне рот и раздался лишь тихий писк.
- Тут нечто есть. Оно слышит нас,- он скатился с меня. Я чуть не дала ему пинка в награду,- надо срочно валить.
Боже, о чем я подумала!
Что он… Думаю, что вы догадались.
И тут я услышала.
Тьма стала гуще, в ней перемешались самые разные краски – начиная от серебристо-серого, расплавленного цвета металла, затем темный, угольно-черный и, наконец, фиолетовый.
Эта тьма скрывала что-то.
Я чувствовала опасность. Она дрожала на кончиках пальцев, звенела комариным писком в голове.
Я сжала зубы, чтобы не закричать.
И почувствовала вкус крови, прикусив язык.
Не думай об этом, не думай…
Пальцы Алана сомкнулись на моем запястье. Крепко. Он вскочил на ноги и поволок меня за собой.
Странно, но я знала, что с ним я в безопасности, словно я дома за дверью с десятью замками и засовами, и не важно, что стояло пред нами.
- Мери, как медленно ты тащишься,- он дернул меня за руку, едва не выдернув ее из плечевого сустава.
Мы рванули прочь из этого места.
Движение – симфония жизни.
Мысли бились в моей голове, в такт бешеным ударам сердца
Что – то парило позади нас, хлопая невидимыми крыльями.
Мы сворачивали, петляя меж деревьев.
- Нельзя привести его к нам,- выдохнул Алан, когда мы сидели в овраге, прижавшись друг к другу,- на стоянку.
Я кивнула. У меня не было сил, чтобы говорить. Эта ночь выдалась воистину долгой.
Но я разомкнула губы, ибо я не знала, чем она закончиться, выживем или нет:
- Я никогда так не любила никого, как тебя,- прошептала я ему в ухо,- никогда и никого. И не полюблю… Ты – единственный…- выдохнула я.
Он повернулся ко мне. В темноте его лицо было едва видно
- Мери, Мери, ты…- он даже не мог найти слов от волнения, и вместо этого поцеловал меня.
Это было пылающим фейерверком эмоций и красок. Небо цвело над нами в россыпи звезд, ветер играл с моими волосами, также как его пальцы нежно перебирающие их. Снег лучился теплом, улыбаясь нам. Прежняя я сгорела в этом поцелуе, родилась новая девушка. Та девушка, которая знала, что значит любовь... Та девушка, которая была счастлива впервые за много лет.
Все изменилось в одно мгновенье.
Все стало другим. Ад превратился в рай
Оторвавшись от моих губ, он попросил:
- Пообещай беречь себя. И остаться живой, что бы ни случилось!
Я кивнула.
Молчаливое согласие ничего не значит. Или нет?
- Давай подождем, пока все не утихнет, пока он не исчезнет.
- Хорошо,- ответила я, растягиваясь на снегу.
Я так устала!
Он лег рядом со мной.
Его лицо светилось в лунном свете, который сглаживал резкие черты. Оно казалось размытым и невыразимо прекрасным, словно сквозь него просвечивала его душа.
Он медленно придвинулся ко мне и обнял меня.
В моем сознании зазвучала Toccata.
Мягкие переливы мелодий. Бесконечное стремление, владеющее тобой. Иногда необходимо отгородиться от всего. Забыть все тревоги и волненья.
Я положила голову на его плечо.
- Спи,- шепнул он.- Слишком опасно, чтобы идти назад.
Я улыбнулась ему.
И засыпая, я мысленно рисовала его. Высокий лоб, густые брови, глаза в которых горела нежность, мягкие, алые губы, густые ресницы, выбившиеся пряди светлых волос из-под шапки, мужественный подбородок.
- Я хочу, чтобы ты мне приснился,- сказала я ему, проваливаясь в сон.
Он улыбнулся мне в ответ и прошептал:
- Обещаю тебе присниться.
Легкие, карандашные штрихи, похожие на крылья белой птицы в небе, изгибы линий, а сверху осторожными мазками накладывается краска...
Вскоре он меня растолкал.
Не слишком романтичное пробуждение.
- Вставай,- сказал он тихо,- мы слишком долго медлили.
- Всего-то полчаса прошло,- сонно пробормотала я, поднимаясь.
- Что-то не то, твориться,- ответил Алан,- я чувствую это.
Ни шепота ветра бредущего по земле, ни пения или щебетания птиц, ни жужжания насекомых, ни шуршания мелких зверьков. Ничего. Лес будто умер.
Все попрятались, заползли в норки и слились с землей, стали ею. Мы одни.
Я чувствовала движение чего-то невидимого, невесомого. Тени слоились в сумраке.
- Черт,- выругалась я сдавленно и яростно,- мы не предупредили Ферлана.
- Еще успеем,- Алан уже стоял на ногах. Я вскочила одним движением.
- Но ты молодец. Я бы не заметила этого,- добавила я и с невыразимой тоской подумала: «А что если его уже убили?»
Мы в тишине шли по просыпающемуся лесу. Розовое марево робко зажигалось за горизонтом. Ветер пах холодом и инеем. Деревья с белыми ветками - руками окружали нас.
Может быть, то страшное чудовище лишь привиделось мне?
Ведь человек не в силах отличить правду от лжи, ибо граница меж ними так тонка и хрупка, как полупрозрачный наст.
В моем уме мелькнула мысль похожая на молнию.
Не приснилось ли мне вчерашнее счастье?
Я скользнула незаинтересованным взглядом по Алану.
Он вроде бы совершенно не обращал на меня внимания. Зорко смотрел по сторонам, просчитывая пути к бегству, иногда замирал среди деревьев, останавливая меня. И мы сливались с тенями широких стволов и падали в снег.
Может, я все же для него ничего не значу? Разве я стою того, чтобы меня любить?
Даже самый ужасный человек в мире стоит того, чтобы его любили.
Любовь подкралась неслышно...
В моей голове вспыхнула сияющая картина.
Мы и за нашими спинами ангельская муза любви, а за ней восходит огромное золотистое солнце, ослепляя зрителя своим блеском.
Наши руки связаны, спаянны, и не разорвать этих уз.
Навеки!
Пусть гремит молитва любви в наших сердцах!!!
Алан вытянул руку и остановил меня.
- Сиди здесь,- велел он.
Сквозь паутину ветвей я видела нашу стоянку. Тускло мерцали гаснущие угли костра, спал, завернувшийся в одеяло Ферлан, наши места и валяющиеся рюкзаки были уже занесены снегом.
Алан пригнувшись, двигаясь перебежками начал пробираться вперед.
Думал я останусь здесь?
Вигвам - индейская хижина!
Я вытащила кинжал из сапога и поползла за ним, хоронясь в сияющей, пушистой белизне.
Конечно же, здесь могла быть ловушка.
Когда он разбудил Ферлана, тот сел и протер глаза.
- А где вы шлялись? - спросил Ферлан, протирая глаза.- Я ночью просыпался, а вас не было.
Я вылезла из морозных объятий, а Алан сделал грозный вид и начал говорить трубным басом:
- Мы всю ночь сражались с тем, кому нет названья... - я тихонько захихикала.
- Со сном значит,- Ферлан зевнул,- и как вы дожили до рассвета в пылу любви?
По лицу Алана можно было сказать, что он готов загрызть Ферлана за последнюю фразу.
- Перестаньте оба,- я встала между ними, предупреждая катастрофу.
- Как ты смеешь оскорблять ее! - прошипел Алан и пошел откапывать рюкзак.
Странно, что он так взъярился.