- Что? – изумилась Ада,- правда?
- Да,- вздохнул Лемпан.- Он вообще не ее сын. Ей нужно было закрепить свои права на трон, и она нашла сиротку-мальчика. А я узнал об этом слишком поздно…
Да, Ада помнила почти дословно цитату из закона: " и должны быть брат и сестра и править всея во след нея Колденией, и лишь тогда воцарствует королева на весь свой срок и негоже устранять ея".
- А что она сама не родила?
- После вас, моя королева, она была бесплодна.
- Хм, тогда убьем его без сомнений,- изрекла Ада.
К вечеру мы подошли к небольшой деревушке.
Маленькие, унылые домики громоздились друг на друга. Все они были выкрашены в серую краску. За деревянной оградами собаки метались, захлебываясь в лае, и старались дотянуться до нас.
Я стиснула зубы.
Они так напоминали мне тех…
Забудь.
- Что с тобой? - рука Алана сдавила мое плечо.
- Тебе не нужно знать,- я опустила голову.
- Если мы вместе...- начал он, сердито сопя.
- Ладно,- сдалась я,- когда я попала сюда, я напоролась на волков. Они чуть не сожрали меня. Ада спасла меня заклинанием.- Я чуть не прибавила: «Ну, как доволен?», но это было бы слишком жестоко.
Он стоял спиной ко мне. Я подергала его за руку.
- Эй, ты что плачешь?- я была очень удивлена, и сочувствие опалило меня.
- Нет, подожди…- хрипло попросил он.
Я отошла от него и легла на снег.
Облака текли надо мною. Голубоватые разливы рек и облака, подобные морям.
Эх, где мои кисточки и краски? Я соскучилась по вас, друзья. Запечатлеть мгновение.
И мне было до дрожи в сердце, до крика, до слез жаль его.
Любить нелегко.
А быть одиноким легче?
Алан присел подле меня.
- Мери, ты знаешь…ты не должна так рисковать собой.- Он смущался и пытался не смотреть на меня, но я все равно притягивала его взгляд
- Тебе хорошо говорить.- Я упала в снег, легла поудобнее и почувствовала себя так, будто мне опять тринадцать и я спорю со своим папой,- у тебя нет такого опасного дара. А я не могу жить иначе! - выкрикнула я, внезапно взъярившись,- и мне не пять лет, чтобы ты командовал мной!
- Ш-ш-ш,- пробормотал он, пытаясь утихомирить меня.
Он обнял меня за плечи. Я скинула его руки и увидела, как в его глазах мелькнула ослепительная вспышка боли.
Как будто его ударила молния и выжгла все. И лишь пустоши, усеянные пеплом, простираются до горизонта.
Иногда я невыносима.
- Прости,- сказала я,- я не хотела обидеть тебя.
Я могла все развалить! Опять…
Почему так хрупка любовь? Почему так тонки ее крылья? Словно легкие бумажные листки или перышки новорожденного птенчика.
Он улыбнулся. Прощающе. Понимающе.
- Мы найдем компромисс. Я не могу представить жизнь без тебя,- прошептал он.
- Я тоже,- вздохнула я, и тут в голове сверкнула мысль.- А что если с тобой ходить по мирам? - робко предложила я.
- Я буду твоим телохранителем,- он рассмеялся.
Его смех был чем-то необыкновенным. Чарующим и ясным. На его щеках выступали ямочки, и взгляд становился шаловливым, как у напроказившего ребенка.
- Ну, пойдем,- я взяла его широкую, теплую ладонь в свою.
- Смотри-ка, - Алан показал на большой дом, чуть впереди, на вывеске которого было написано: "Лоуринская гостиница" и нарисованы крупные цветы водяных лилий. Они сияли в сумеречном, вечернем свете ослепительной белизной. Наверняка магия.
Алан открыл дверь, пропустил меня вперед, и мы прошли прямо к стойке, пробираясь меж пьяными и ужинающими посетителями и задыхаясь в клубах табачного дыма.
- Две комнаты! - Алан выудил серебряную монету из кармана и бросил на стойку, - И ужин в комнату.
Рослый, бородатый трактирщик сказал:
- К сожалению, лишь одна осталась,- и, улыбаясь, предложил,- но мы можем кого-нибудь выгнать. За дополнительную плату - И его глаза корыстно блестели, пока толстые пальцы сгребали деньги.
Как отвратительны подобные люди!
- Нет! - отрезала я, взяв ключ, и потянув Алана за собой. Я не хотела, чтобы кто-нибудь пострадал из-за нас. Мы поднялись в комнату.
Комната была маленькой и грязной. Сквозь крохотное окошко под самым потолком лился тусклый вечерний свет. Из мебели была узкая кровать, небольшой столик и деревянный расшатанный стул.
- Я буду спать на полу,- сказал Алан, садясь на стул.
Я присела на кровать и кивнула. Он выдвинул ящик стола. Там была бумага и карандаш. Я подошла сзади, взяла карандаш и стала крутить его в пальцах. Странное, неодолимое желание, сжигающее как пламя, овладело мной. Я наклонилась над столом и пряди волос упали на бумагу.
Я начала набрасывать лицо и силуэт девушки. Пусть это была не я, но я была ею, ощущала себя ею. У нее были резкие черты лица, а глаза сверкали сталью. И отголоском сияния за ее спиной трепетали нежные, белоснежные крылья. Я всегда мечтала взлететь. В поднятых над головой руках сложенных вместе пылал огонь. Крылья и свет, небеса и солнце...
Я вспомнила картину прошлого. Я услышала голос недруга: " Да и кому нужны твои картины!" Почему искусство сейчас никому не нужно? Почему? Или почти никому. Хотя те, кто не в силах его понять. Кто их спрашивает? Хотя возможно я не умею... рисовать? Видя гениальность других, знаменитых художников. Смогу ли я когда-нибудь достичь таких высот? Нет, нельзя. Я должна верить в себя, иначе кто поверит в меня. Я добьюсь своего места в искусстве.
- Мне нравится,- искренне улыбнулся он,- здорово! - и хлопнул меня по плечу. На его лице были написаны искренняя радость и восхищение. Я расцветаю, улыбаясь.
Позже мы сидели на кровати, прижавшись друг к другу.
Уже вечерело, а Ферлана все не было.
Лунный свет порхал вокруг, словно крохотные улыбки бабочек. Он растекался лужицами золотистых волос на полу. Он излучал свечение, как горящие вывески моего мира.
- Во сколько он обещал прийти,- спросила я тихим, нервным голосом. Ломким, как стекло.
- В шесть,- ответил Алан. Он смотрел в потолок и казался безразличным. Апатия словно поселилась в нем, а душа куда-то исчезла.
- Слышишь,- я взяла его за щеки, стиснув ладонями нежно, бережно,- слышишь... Ты должен верить мне, как я тебе.
Он кивнул, смотря прямо на меня. Белые блики дрожали в его зрачках, словно слезы.
- Мы всегда выбирались,- стало трудно дышать. Я была в шаге от того, чтобы - нет! - мы выберемся и сейчас! - только какой ценой?
- Да,- согласился он и попытался улыбнуться, только улыбка вышла кривой.
После еще пары часов ожиданья и бесед, я заявила:
- Ты можешь ждать дальше, а я пойду спать!
Он повернулся ко мне и добавил:
- Да уж пора. Спокойной ночи, милая,- сказал он так нежно, ласково, что мое сердце распахнулась навстречу ему, словно ветер сорвал ставни в давно запертом доме. Он поцеловал меня в щеку, точно я была пятилетней девочкой.
Я легла и накрылась одеялом с головой.
Отчего я не рассказала ему?
Я не знала сама.
Словно катком прошлись по моей душе…
Я не хотела…чтобы он знал…я так слаба!
Я сжала губы и уткнулась лицом в подушку. От нее пахло просто отвратительно… Пылью.
Я взяла подушку и отпихнула ее локтем. Машинально.
Алое пламя до неба. Алан падает и на лице его печать смерти.
Я нахожу…
Ложь. Ложь. Ложь.
Все это мельтешило перед глазами. Наслаивалось одно на другое, перетекало в различные картинки, громоздилось без конца, дополнялось различными деталями.
Словно я смотрю фильм со своим участием.
Имя ему – жизнь.
Ложь. Ложь. Ложь.
Я закусила руку зубами в тщетной попытке погасить рвущиеся рыдания.
Кто-то мягко дотронулся до моего плеча.
Я дернулась, словно сквозь меня пропустили ток в 100 000 ампер.
Кто-то убрал полог одеяла с моей головы.
Я знала - кто.
Я подняла глаза. Медленно.