- Ты уже прощена,- ласково улыбнулся он, обнимая меня,- лучше расскажи - как ты их навестила?
- Да, братец сразу смекнул, где я была.
- Это замечательно, - он заглянул мне в глаза.
- А ты изобрел что-нибудь, пока мы путешествуем или сочинил?
- Муза меня покинула,- признался Алан,- но зачем мне она, если здесь моя Мери?
Затем он продолжил:
- Вчера вечером я сочинил одну мелодию, - его глаза \так ярко сияли мне.
Я нашла его руку - теплую и сильную, и сжала в своих ладонях.
- Я бы хотел посвятить ее тебе. Подарить ее тебе…
- Дари.- Как я могла жить без него? Как я могла ругаться с ним?
- Но у меня ничего нет с собой, чтобы сыграть ее для тебя, - печально сказал он.
Я вскочила.
- Дениза говорила, что я не знаю всех своих возможностей,- заметила я, готовясь к переходу.
- Мери,- укоризненно произнес Алан.
- Я только возьму то, что тебе нужно,- тихо объяснила я.- Можешь пойти со мной.
Сила тонким ручейком звенела в венах. Ослепительный восторг бушевал в сердце. Дрожала тонкая грань реальности. Комната Алана стояла перед моими глазами.
Я шагнула вперед. Алан схватил меня за руку и пошел за мной.
- Без меня не найдешь,- пояснил он.
Я пошла за ним в другую комнату, где он открыл шкаф и достал гитару.
Я рассмотрела ее лучше - вверху сбоку от тонких, как леска, струн чернел дисплей.
- Пошли, - сказал он, и мы вернулись.
Он присел на мою постель, взял гитару (хотя в его мире она наверняка называлась по-другому). Он настроил дисплей, ввел туда какие-то непонятные цифры и значки, а также ноты, несколько минут мысленно пообщавшись с экраном.
Затем он нажал на несколько сенсорных кнопок на дисплее и начал играть.
Нежно пели скрипки, тихо звенел голосок пианино. И гитара вторила им изысканным переливом струн.
Инструменты то вступали со своей партией, то выходили из мелодии.
Затем невыразимая печаль сменилась бурей. Ударные сметали все на своем пути. Хлестали рваные аккорды. Гремели барабаны, задавая неистовый ритм.
А затем снова лучистая печаль, трепетная дрожь облаков.
Алан отложил музыкальный инструмент, секунда сосредоточения и он протягивает мне руку.
- Порепетируем твой первый бал,- сводящая меня с ума улыбка.
Я сплела наши пальцы.
Музыка начинает играть снова.
Шаг поворот, еще шаг. Объятие. Губы - теплые и мягкие касаются моего уха:
- А ты когда пригласила меня на бал,- его лукавый прищур,- ты и впрямь пригласила как друга?
Я кокетливо бросаю на него взгляд из-под ресниц:
- А над этим нужно подумать,- говорю я, медленно переставляя ноги в такт. Поворот, еще один, еще! Молниеносный. Быстрый. Отчаянный.
Смерч безумия звуков. Я кружусь, вскинув руки. И вдруг он кладет ладони мне на талию и притягивает меня к себе. И под гром барабанов падаю спиной на его руку и прогибаюсь, так что мои золотистые волосы подметают пол.
Он смотрит на меня страстно и вопрошающе.
- Я не хотела, чтобы ты узнал мою страшную тайну, - шепчу.
Алан медленно, повинуясь трепетному узору мелодии, поднимает меня и целует.
И это так восхитительно-прекрасно! Солнце заливает меня изнутри, его лучи скользят по рукам и ногам по груди к сердцу.
Я плачу. От радости. От глубины экстаза. От понимания, что кто- то любит меня ответно также яростно, искренне и сильно, как и я его. Разве я смела надеяться на такое?
- Мери, Мери, чтобы я делал без тебя, - выдыхает он, - ты - мое спасение, ты - моя надежда в этой сумасшедшей вселенной
- Каждый миг своей жизни я искала тебя. Каждый миг своей жизни я тосковала по тебе,- и эти слова правда, и эти слова истина.
Утром я пришла к Денизе. Постучалась и когда она крикнула: "можно! ", вошла и сказала:
- Я хочу научиться колдовать
- Что ж тогда давай начнем, - скомандовала она весело, - для начала, ты должна уяснить и запомнить, что чары сбываются лишь, когда ты в них веришь, веришь в их осуществление.
Я кивнула. Как окруженная магией я могла не верить в нее?
- Начнем с заклинания мотивации. Сделай так, чтобы кто-нибудь нестерпимо захотел прийти сюда и исполнил свое желание. Ты должна представить и увидеть, как он это делает. Все в тебе должно желать этого,- зеленые глаза Денизы пылали. Она была страстно увлечена.
Я закрыла глаза. Я жаждала, чтобы мой любимый Алан пришел сюда. Каждая косточка и каждая клеточка моя тела ныла от тоски по нему, от любви к нему. В мыслях моих светилось его лицо. Я видела, как он открывает дверь спокойно и заходит в комнату. Я чувствовала то же, что и он. Нестерпимое желание увидеть друг друга.
Хлопнула дверь. Я открыла глаза.
Алан стоял на пороге.
Он задумчиво вертел в руке карандаш. В другой он сжимал листок бумаги.
Телепатия!
Его глаза нашли меня и он сказал:
- Почему-то я захотел увидеть тебя и не смог противиться этому желанию, хотя у меня было вдохновение.
- Иди сюда,- позвала я его,- продолжай здесь.
- Только не мешай ей, - предупредила его Дениза, - мы занимаемся магией.
- Крибле-крабле-бумсом,- пояснила я шутливо,- а Алану все равно не до того, он в объятиях музы.
- Почему же,- возразил он и чтобы опровергнуть мои слова, обнял меня за талию, усевшись рядом.- И ты не ревнуешь? – подколол он меня.
Я была слишком смущена, чтобы отвечать. Все-таки мы были не одни.
Он положил листок на колено и продолжил писать.
- Тебе неудобно,- заметила я.
- Вот чтобы ему было удобно, наколдуй ему какую-нибудь подставку под листок,- посоветовала Дениза.
Я зажмурилась и начала ворожить, представлять книгу - плоскую и тонкую. На ней витиеватыми буквами были написаны имя и фамилия автора - Александр Грин. Золотистые завитушки. И ниже - рассказы.
Я ощутила ее тяжесть и мягкость сиреневой обложки.
- Вот, держи,- протянула я ее ему.
Алан улыбнулся мне в благодарность.
Потом она научила меня еще парочке волшебных трюков - вызывать друзей на помощь телепатически, и оглушать противника силой своего дара.
Позже нас начала вызывать Ретира. С каждым она имела беседу наедине.
И никто не хотел рассказать о том, что там происходило.
Когда Алан вышел из-за заветной двери, я бросилась к нему с кучей вопросов.
- А что там было? Она как… нормально говорила? Что-то рассказала?
Алан таинственно улыбнулся. Молча.
И увел меня на лестницу к окну.
- Мери, Мери, ничего страшного. Не более страшно, чем то, что ты создаешь.
Я передернула плечами:
- Я ничего не боюсь! Мне любопытно.
Он шутливо щелкнул меня по носу.
- Жутко любопытная Мери.
- И такой же ты! – ответила я улыбкой.- Знаешь, я стала придумывать тебе прозвище.
- И что придумала?
- Ты меня убьешь…- испугалась я.
- Н-е-е-ет,- протянул он, склоняясь ко мне, чтобы поцеловать,- я тебя съем!
Медленный поцелуй. Словно плавный взлет на качелях. И небо в облаках, точно ромашковых лепестках.
И затем:
- Признавайся!
Я прищурила глаза и в щелочку наблюдала за ним.
- А что ты сделаешь? – провокационное.
- Укушу! – нежно.
- Ты у меня будешь вампирчиком. Или вампиренком? – я задумалась.
- А изначальное, как звучит? – он хитро ухмыляется.
- Рысик,- выдыхаю.- Рысик-белобрыысик
- Почему? Что это вообще такое? – удивляется он.
- Рысь – это такое животное. У нее кисточки на ушах. И она такая же веселая и хитрая, как ты. На мой взгляд,- замечаю я.
- Покажешь,- вновь улыбается он.
- Конечно. Фотку.
- А дома, как ты кого прозвала?
- Мама - нежулейчик, кот – ангел, крутышка, пышка, малышка и так далее, а брат без прозвища, бедняжка,- лишь о Ежике я умолчала
- А что значит нежулейчик? – его огромные, удивленные глаза смотрели на меня, вопрошая.