И смотрю на брата зверским взглядом, чтобы не ляпнул что-нибудь. Тот только хмыкает, пытаясь скрыть смех. Меня и саму тянет смеяться, и я улыбаюсь, как дура.
-New universal transport - отвечает Алан на чистейшем английском.
«Новый универсальный транспорт»,- перевожу мысленно.
– Его придумали давно.
Так и хочется спросить: «А сейчас какой?», да только это будет полным провалом легенды, и я молчу, кивая, будто вспоминаю что-то.
- Создателя звали Петер Ричарсон. Он работает с помощью излома пространства,- продолжает Алан, и я с легкой грустью понимаю, что я очень далека от науки. На тысячу световых лет, как минимум. Осознав это, каким-то неведомым способом, Алан начинает объяснять. Я опускаю его речь, волнуясь за сохранность вашей психики, моя едва-едва это восприняла, просто выключившись после пары фраз. Зато мой братец все вызнал и понял! Задавал наводящие вопросы, делал дельные обещания, и вскоре они стали чуть ли не лучшими друзьями.
Я испугалась, что потеряю обоих. Разом!
Сделав вид, что я прониклась этими идеями структурой, сущностью, и душой изобретения, я остановила поток его красноречья, не выдержав научной пытки. Под конец, он лишь заметил:
- С помощью NT мы перемещаемся в пространстве. И это требует времени. От 20 секунд до часу, на особо дальние расстояния. Но ты знаешь, что я больше люблю ходить пешком.
- А ты мне его (то есть NT) покажешь?
- Естественно,- искряще улыбается он. Его улыбка, словно грузовик, выносит все мысли из моей головы, и остаются лишь бушующие, сумасшедшие чувства,- бистеры тоже похоже работают, за счет энергии будущего, скрещенья трех полей - ниодового, магнитного, и квантового. Очень быстрые воздушные машины.
- А что такое ниодовое поле? – спрашивает Алеша.
- Хм,- Алан хмурится, раздумывая, как бы получше объяснить,- это искусственно полученное излучение, скажем так. Над ним долго бились ученые, чтобы химическая реакция сздала поле. Препараты засекречены.
Я смотрю на него, и крылья слепого обожания вздымаются в моем сердце.
Вот бы брата домой закинуть! А-то так и расстанемся, даже не поговорив.
Алан замечает, словно в ответ на мои мысли:
-У меня где-то есть журнал с новейшими транспортными изобретениями, хочешь взглянуть?
- Конечно! – пылко отзывается брат.
Алан уходит в другую комнату, а я ласково и тихо прошу Лешу:
- Лешенька,- он начинает на меня с подозреньем коситься,- может, уйдешь, а? - только руки в молитвенном жесте не складываю.
- А что мне за это будет? – коварно улыбается вымогатель, до разрыва аорты напоминая мне Ежика.
Я вспоминаю:
Ежик просит что-то, что уже не помню за ливнем лет.
- А волшебное слово? – улыбаюсь я.
- Какое?
Он отвечает:
- Бегом.
Увидев мой понурившийся вид, брат шепчет:
- Но что ты, Машуня, я ж пошутил. Только осторожней с ним!
Я закатываю глаза, внутренне взрываясь от возмущения.
- Ты не должен ожидать от него такого!
Мой любимый брат-весельчак отвечает:
- Насчет тебя уверен, а вот про него узнаешь. И голову ты теряешь постоянно.
- Я ее потом быстро нахожу! – парирую я.
И тут Алан возвращается.
С гордостью демонстрирует журнал. На серебристых страницах мерцают различные машины. Все работают без бензина, а большинство управляется силой мысли.
Леша восхищается изобретениями, а я любуюсь то насыщенными цветами, то гладкими изгибами линий, то профилем Алана, склонившимся над журналом.
- Я надеюсь создать когда-нибудь такое,- замечает Алан мечтательно, и я узнаю в нем себя, в его взгляде, словах, ситуации.
Сколько раз я грезила, что мои картины завоюют миллионы наград, и будут выставляться в известнейших музеях мира, а не всего лишь в нашем вузе и клубе юных художников, где я не так давно состояла. Пока мне этот клуб не надоел, пока я из него не выросла.
Я улыбаюсь и говорю ему:
- Главное – верь!
Это моя молитва, мой девиз. Если веришь, веришь воистину, и работаешь над тем, чтобы греза стала реальностью, работаешь яростно, вдохновенно, то все сбудется!
Я – оптимистка и мечтательница! Это неизлечимо, ибо я не хочу лечиться.
Брат вставляет:
- А мне пора,- и подмигивает мне, паршивец!
- Хорошо,- Алан выглядит слегка разочарованным, под маской равнодушия.
- Я останусь,- спрашиваю я,- если я еще тебя не достала?
-Нет, конечно,- оборачивается он ко мне, и искренность царит в этой маленькой и простой фразе, веет в его голосе, мелькает в выражении глаз и лица.
Брат идет к двери. Алан открывает ее, а я внезапно выдаю, после их прощания, когда брат стоит на пороге:
- Алан, принеси мне воды, пожалуйста, что-то как-то мне не очень, - естественно он бросается на кухню, а я благодарно целую Лешу и отвожу его к нам. Возвращаюсь, столь быстро, что Алан чудом не успевает меня поймать.
Я закрываю дверь и сажусь на диван, когда он приходит с водой. Вручает мне стакан, и смотрит, как я пью, чуть не давясь под его пристальным взором.
- Сходим в одно место? – улыбнулся Алан, продолжая наслаждаться картиной «девушка со стаканом». Девушка, то есть я, вертит стакан в руках, любуясь тем, как тень света, льется с люстры, и его осколки-лучи дрожат, преломляясь на гранях…
Словно хрустальная крошка.
Даже свет у них не такой, как у нас.
- У вас какие-то странные стаканы,- говорю я, вместо того, чтобы ответить ему.
- У нас все странное,- он отбирает у меня стакан,- так что… идем?
Я киваю и вскакиваю с дивана с чрезмерной прытью.
Глава четвертая. Дневник
Мы вошли в клуб. Снаружи здание было серо и неприглядно, а внутри: роскошный паркет, столики из материала, похожего на пластмассу – гладкого и светлого, сцена, задрапированная бархатными занавесями. Позже я узнала, что все здесь не настоящее. Разработки ученых, позволили им добывать нужное сырье на других планетах, или же еще один путь преобразовывать его из полезных ископаемых.
Мы сели за столик и заказали парочку местных кушаний.
- Возьми гавриоле, - посоветовал он мне.
- А что это?- полюбопытствовала я.
Он откинулся на спинку стула:
- Лучше не знать, но это, по крайней мере, съедобно,- ни тени улыбки в голосе.
- Ясно,- протянула я,- может лучше вообще ничего не есть?
- Помрешь с голоду,- пошутил он. Только шутка вышла уж очень натянутая.
Вскоре принесли заказ. Я поковыряла вилкой нечто похожее на мясо.
Попробовала. Похоже на траву и морскую капусту, приправленную специями.
- Послушай, сейчас она будет петь,- сказал мне Алан. В его голосе было трепещущее благоговение.
Он указал на девушку, подымающуюся на сцену.
Девушка была тонкой и хрупкой, точно осинка. На ней было простое светлое платье. Она улыбалась застенчиво и немного испуганно. На лице девушки не было и следа косметики. Оно сияло радостью, умытое росой творчества.
Она вышла чуть вперед и начала петь. Ей аккомпанировал музыкант на музыкальном инструменте, которого я никогда не видела раньше. Он больше был похож на компьютер. Ни клавиш, ни струн, лишь плоская поверхность.
- Хендел,- Алан увидел, на что я смотрю и назвал инструмент.
Краски поблекли, едва она начала. Я безудержно провалилась в мир музыки, хватаясь за нее с последней надеждой и не вникая в слова.
Цветущий луг окутывал тайной. Я шла, и цветы устилали мне путь. Я шла сквозь ночь. И звезды рушились под мои ноги пенистой волной.
И мне навстречу шел тот, чьё лицо я увидела недавно и не забуду уже никогда.
Мы встретились и звезды закружились в безумном водовороте. И его лицо светилось, как на иконе, и небо отражалось в глазах.