– И что тебе ясно? – Прокопчук сощурил и без того узкие глаза.
– Отравить хотели только покойного, – отрапортовал парень, видимо, судмедэксперт. – Шампанское в бутылке миндалем не пахнет, зато из его бокала запашок, как на кондитерской фабрике. К содержимому второго бокала у меня претензий нет.
– Скажи санитарам, чтобы уносили труп, – скомандовал майор и повернулся к Ивашову, внимательно слушавшему их разговор. – Теперь вы знаете, как умер ваш отец. Скажите, вы действительно сильно его ненавидели?
Сергей сначала покраснел, потом побледнел.
– К чему вы клоните? – прошипел он. – Вы хотите сказать, что это я отравил собственного отца?
– Как бы то ни было, вы – первый подозреваемый, – с какой-то радостью сообщил следова-тель.
– Надо полагать, и единственный, – усмехнулся Ивашов. Все происходящее казалось ему каким-то фарсом. – Впрочем, интересно, какой же у меня был мотив? Я не общался с отцом восемнадцать лет и тем не менее не прибил его в темном закоулке. Что же нашло на меня сегодня?
Майор скривился, и его подвижное лицо покрылось сетью мелких морщин. Интересно, сколько ему лет? Сорок, пятьдесят, шестьдесят?
– В данном случае мотив нетрудно вычислить, – огорошил он Сергея. – Допустим, отец пригласил вас, чтобы поговорить о наследстве, и сказал, что написал на вас завещание, однако намекнул, что по каким-то причинам может передумать. А? Чем не мотив?
– Ерунда какая-то, – пробормотал Ивашов. – И какие же причины заставили бы его передумать? Что вы сочините в этот раз? Только, прошу вас, давайте поубедительнее, ибо я адвокат и способен защитить самого себя. Уверяю вас, ваши идиотские формулировки не прокатят в суде. Надеюсь, вы не намерены меня… – он сделал многозначительную паузу, – задержать на сорок восемь часов?
– Я намерен предупредить вас, чтобы вы не уезжали из города, – ледяным тоном проговорил следователь. – Не буду брать подписку о невыезде, поверю на слово. Оставьте свой адрес и телефон.
Ивашов вытащил визитную карточку и протянул Прокопчуку:
– Пожалуйста. Здесь все данные. Смею вас уверить, что из города я не уеду. У меня два судебных слушания на неделе.
– Рад за вас, – усмехнулся майор. – Скажите, ваш отец, случаем, не проговорился о своих врагах?
– Если вы хотите спросить, подозреваю ли я кого-нибудь в его смерти, то честно отвечу – нет, – отчеканил Сергей. – Я много слышал о делах отца, о его связи с криминалитетом, но только то, что слышали все. Впрочем, менеджер кафе может подтвердить, что наш разговор длился недолго. Кстати, если бы отец сказал мне, что ему угрожает опасность и он ждет от меня помощи, то я бы не вспылил, – добавил он и вздохнул.
– Ладно, можете быть свободны. – Прокопчук махнул костистой рукой. – Еще раз повторяю: из города не уезжайте. Когда вы мне понадобитесь, я вам позвоню.
Он отвернулся к санитарам, выносившим из ресторана носилки с безжизненным телом, и Ивашов почувствовал, как в его душе что-то шевельнулось, и это что-то не было ненавистью, скорее, сожалением. Слишком поздно – во всех смыслах – отец решил вернуть сына. Слишком поздно… Он поплелся к машине, рассеянно включил зажигание и поехал по утопавшему в летних сумерках городу. Его квартира находилась недалеко от офиса и недалеко от кафе, где он в первый и последний раз за восемнадцать лет видел отца. Припарковав автомобиль возле дома, он вошел в подъезд, как всегда, чисто убранный руками жильцом, и стал медленно подниматься по лестнице.
В двухкомнатной квартире, в которой они жили с матерью много лет, его встретила тишина – к ней он никак не мог привыкнуть. Полгода прошло со дня смерти мамы, а ему все казалось, что она выйдет к нему навстречу, обнимет, поцелует и скажет, что приготовила на ужин. Так было много лет – и все оборвалось в один день.
Вспомнив о матери, Сергей вдруг с изумлением заметил, что не винит отца в ее смерти – впервые за долгие месяцы. Наверное, потому, что сегодня отец не показался ему счастливым человеком и сам отправился туда, откуда не возвращаются. Но если со смертью матери было все понятно, нелепая смерть отца рождала вопросы. В его случае убийцу могут искать очень долго и, вероятно, не найдут. Если криминалитет решил отомстить ему, они тщательно подготовились. Тогда он – единственный, кому важно найти убийцу и отдать в руки правосудия. Если его самого не обвинят в этом преступлении.
Ивашов сел на новый диван, купленный после смерти мамы, прислонился спиной к его мягкой спинке с бежевой обивкой и задумался. Судмедэксперт сказал, что отца отравили в кафе и что яд подсыпали в бокал, а не в бутылку. Но кто и когда успел это сделать? До их прихода вряд ли. Никто не мог предугадать, куда сядет Ивашов-старший. Сергей сел у окна, но мог выбрать другое место. Отравители не стали бы полагаться на случай. Значит, яд подсыпали, когда они уже сидели в ресторане. Официант тоже исключается: Сергей следил за каждым его движением, чтобы не смотреть на отца. Больше никто и не подходил к их столику… Не подходил…