Порой среди летавших в воздухе частичек гари и пепла появлялись бабочки, то белый адмирал, то багряный император. Размахивая тонкими крылышками, они пытались подняться на непривычную для них высоту, стремясь укрыться от жары и дыма, но попадали в потоки воздуха, которые снова увлекали их вниз, где уже не было спасения. Их хрупкие прекрасные крылышки рассыпались, превращаясь в пепел, а изуродованные до неузнаваемости останки падали в огонь и исчезали там навсегда.
Смертоносные языки пламени, подрагивая и трепеща, ползли по толстым стволам и ветвям деревьев, и скрывавшиеся под корой, раньше служившей им надежной защитой, личинки жуков-рогачей и проворных долгоносиков оказались в ловушке, заполненной горячим паром, в который превращались вскипавшие соки дерева, и они навеки застывали в неподвижности, когда деревья одно за другим погибали в огне. Крохотные личинки орехотворок и звонцев, закутанные в коконы, которых было особенно много на листве столь любимых всеми дубов Данктонского Леса, пали жертвой бедствия еще более ужасного, чем эпидемия чумы, разразившаяся в подземных туннелях, бедствия, которое не пощадило никого.
В траве у кромки леса появилось множество спасавшихся бегством зверьков: сони, которым не свойственно бодрствовать в светлое время суток; белки, которые время от времени замирали, словно, пытаясь определить, откуда надвигается опасность, а затем вновь устремлялись вперед; горностаи, песчанки и, конечно же, те немногие из кротов, которых пощадила чума и которые, почуяв запах дыма, выбрались на поверхность земли. Звери, прежде враждовавшие друг с другом, повинуясь мощному природному инстинкту, бок о бок бежали, мчались скачками или ползли, спасаясь от обрушившейся на них беды. Почти никто из них не отважился отправиться на луга, где местность была открытой, и множество зверей мчалось теперь в одну и ту же сторону сквозь травы и подлесок в надежде, что им удастся убежать от огня.
Стоявший на вершине холма рядом с Камнем Босвелл почувствовал, что на лес обрушилось страшное бедствие. Он почуял запах дыма, хотя туманная завеса подползавшая к склонам, находилась за пределами видимости. И, конечно же, он не мог знать, что мощным благородным дубам, росшим в Бэрроу-Вэйле суждено погибнуть от пожара. До него донеслись громкие крики черных ворон, которые, отчаянно размахивая крыльями, снялись с окутанных дымом чернеющих ветвей берез и полетели прочь из леса. Затем в воздухе внезапно пронесся пятнистый дятел, стремительно покинувший собственную территорию, позабыв о всякой опасности, кроме той, которую представлял собой огонь. Следом за ним появились охваченные паникой поползни и пищухи, которые крайне редко попадаются кому-либо на глаза и которых выгнал из укрытия страх.
Помимо Босвелла возле Камня оказались и другие кроты, в основном они пришли сюда, чтобы притронуться к нему, дабы он уберег их от заразы, да так и остались на холме, не желая возвращаться в охваченную эпидемией систему. Некоторые явились туда, покинув туннели, проложенные под склонами: их встревожили запах дыма и странный шум.
Присутствие благожелательного, спокойного Босвелла служило им поддержкой, они вновь и вновь обращались к нему за утешением, дрожа от страха, но не желая покидать Камень. Время от времени по прогалине пробегали зверьки: то белки, а то горностай, живший где-то у подножия холма, но горстка собравшихся у Камня кротов не трогалась с места. Они продолжали ждать, принюхиваясь к запаху дыма и прислушиваясь к словам молитв, которые читал Босвелл.
Пожар все же настиг Брекена, Ребекку и Комфри, когда они находились на пол пути к подножию холма. Огонь пылал и справа, и слева, горящие ветви с треском рушились в пламя, охватившее подлесок, они начали задыхаться от жары и дыма и заметались из стороны в сторону, пытаясь хоть куда-нибудь пробиться. Но все пути оказались отрезаны, они очутились в кольце приближавшегося огня, и Брекен почувствовал, как его опаляющее дыхание прикоснулось к его меху, опалив кончики ворсинок.