— В бреду ядовитого забвения, окруженный телами праведников, я грезил этим моментом. Я жаждал обрести свободу, дабы выплеснуть на вас, презренных, всю ту ярость и ненависть, что взращивал в своей душе каждый миг своего заключения. Мне не ведомо, сколько крови моих братьев пролилось, чтобы я обрел свободу, но я отплачу за нее с избытком. Взывайте к своим лживым идолам, прячьтесь за телами своих братьев-червей, молитесь Скверне в своей испорченной крови, но даже Бездна не защитит вас! Ничто и никто не спасет вас от моего гнева! Он мой щит и он же мой молот!
Сияние Аренвира стало практически невыносимым. Заскользив по золотому древку, оно слилось с багровой дымкой, окутывающей самого храмовника.
С изумлением Кисара наблюдала, как Верховный лорд сидонитов расправил плечи и, оторвавшись от земли, приподнялся над полом. Южанка так и не поняла, померещились ли ей алые крылья, за спиной Аларда Дария или они на самом деле выросли прямо над его плащом того же цвета.
Сияние, исходящее от святого и захлестнувшее душу девушки теплой волной заставляло ее задыхаться от восторга и плакать от счастья. Над толпящимися в тоннеле оскверненными, аура храмовника возымела обратное воздействие — они зашипели, пронзительно завизжали, забившись в истерических припадках и пытаясь отступить. Твари нелепо перебирая конечностями, разворачивались, натыкаясь на спины своих сородичей и, охваченные ужасом, принимались терзать их.
— Вам не уйти! Никто не уйдет от Возмездия, что несут воины Сидония, ведомые Его божественной дланью!
Едва Алард Дарий успел договорить, как с наконечника Аренвира сорвался стол ослепительного света, ударивший разрушительной волной по копошащимся в тоннеле тварям. Осязаемая энергия смела оскверненных, полностью выжигая их тела и обращая их в пепел, пока от них ничего не осталось.
Верховный лорд сидонитов повел рукой выше и луч света, врезавшись в стену обугленного коридора начал плавить ее, пробивая путь наверх. Луч света под углом бил в стену, прожигая ведущий наверх тоннель, чьи края обугливались под воздействием магии храмовника.
— Мой лорд, — кое-как стерев с лица свою же кровь, Дрэтон посмотрел на плавящийся потолок. — Нам нужно прорваться наверх, братья уже должны были взять внутренний двор!
— Именно туда мы и направляемся.
— Так Вы знаете, где мы?
— Да, — не отрываясь, кивнул Алард. — Эти стены… Они сказали мне все, пока держали в своем плену, хотели сломить мою волю правдой, подчинить себе. Мы были правы, это не Бездна и не наш родной мир. Это место, которое когда-то создал Ифриил. Его изначальное творение, позабытое создателем. Мир, где раньше жили люди. Таким он был в тот момент, когда Созидатель понял, что людские пороки завели слишком далеко.
— Но наша обитель, откуда она здесь?
— Проекция, перенесенная сюда Изначальными вратами. Не знаю, как так вышло. Возможно, замешан хранитель врат и… гиритцы. — Алард Дарий опустил алебарду и бьющий из нее свет погас, сменившись слабым свечением.
— Проклятые предатели! — Сквозь стиснутые зубы процедил Дрэтон Брин. — Трусы! Клянусь, если я выберусь отсюда, они получат по заслугам!
— Гиритцы — предатели? — Кисара, наконец, нашла в себе силы говорить.
Шок, вызванный встречей с ожившей у нее на глазах легендой, немного прошел, как и трепет перед силами, чьим проводником являлся Алард Дарий.
Все, кто владел даром волшебства, черпали его из различных источников: демонологии из Бездны, шаманы из стихий, маги из неосязаемых потоков арканы, охватывающих весь мир, а храмовников и жрецов силой наделяли их боги. Они позволяли смертным коснуться частички своей мощи и использовать ее на благие дела.
Отличие между обладателями дара было лишь одно — количество энергии, которое способна выдержать смертная оболочка. Именно этот критерий, изменяющийся со временем, определял силу тех, кто мог использовать какую либо магию.
Чем дольше наделенный даром пользовался им, тем больше магической энергии он мог провести через свое тело, придав ей форму и используя по своему усмотрению.
Духовная мощь Аларда Дария, воистину, была несравненна. Обычный человек, пропустив через свое тело хотя бы толику той энергии, что сейчас выплеснул храмовник, не смог бы выжить, как, к примеру, шаманы зверолюдов.