Как бы ни были искусны воины, защищавшие свои королевства, без храмовников их жертвы стали бы катастрофическими. Именно поэтому орден Гирита Защитника пользовался благосклонностью всех без исключения королевств, ведь никто не знал, куда повелители Бездны нанесут новый удар.
Пятеро огромных, высоких рыцарей, с ног до головы закованных в черные латы сейчас стояли у входа в здание гильдии Крылья Удачи, бесстрастно глядя в сторону статуи Аларда Дария. Их белые табарды и плащи украшал такой же символ солнца, что и у пастыря Алектиса, с тем лишь отличием, что черных лучей оказалось меньше: у четырех рыцарей солнечный полукруг украшали лишь пять лучей, у одного — шесть.
Приблизившись к воинам храма Гирита Защитника, Алектис остановился, дожидаясь, пока к нему присоединяться новые спутники.
По пути Кисара во все глаза разглядывала массивные фигуры рыцарей, в росте, пусть и не на много, но превосходивших даже высокого Таллага. Девушка знала, что могучее телосложение храмовников вызвано тем, что над ними с младенчества совершаются таинства Гирита. Пастыри и послушники в обителях-монастырях неустанно читают молитвы богу Защитнику, и новообращенные дети впитывают их, с каждым днем становясь все сильнее.
Не каждый из людей сможет выдержать огромное число непрерывных благословений и не умереть от снизошедшей на него божественной благодати. Человеческая оболочка и дух слишком слабы, чтобы выдержать столько силы и лишь избранные, в чьих жилах течет благословенная кровь, могут стать храмовниками, дабы с именем Гирита на устах защищать Светлые земли от сил зла.
С рождения и до шестнадцати зим молодые гиритцы не покидают стен монастырей, они едят, спят и тренируются под непрекращающееся чтение молитв и святых гимнов, творимых пастырями. Позже, когда их тело и дух окрепнут настолько, чтобы противостоять Скверне и ее порождениям, молодые послушники проходят инициацию, получают новое имя и имеют право называть себя воинами бога Защитника.
Не ведающие страха и сомнений, нечувствительные к боли, обладающие несгибаемой волей и могучим телосложением, почти невосприимчивые к магии, воины в черной броне во всем превосходят любого жителя Светлых земель. Они рождаются, живут и умирают ради одной лишь цели — не дать демоническим силам поработить этот мир, превратив его в безумное чистилище, где существуют лишь страх и боль, столь любимые всеми порождениями зла.
Ради своей цели гиритцы не останавливаются ни перед чем, за что их и стали называть бездушными.
— Это Гирион, рыцарь-защитник нашего ордена, — представил Алектис храмовника с шестью лучами на табарде и тот учтиво кивнул, скользнув ничего не выражающим взглядом голубых глаз по четверке незнакомцев.
Рыцарь обладал благородными чертами лица, обрамленного длинными темными волосами. Его вполне можно было назвать красивым, невзирая на шрамы, которые лишь придавали монаху мужественности. Он стоял, положив руки на перекрестье огромного двуручного меча, чье широкое сверкающее лезвие едва ли не превосходило по длине стоявшего рядом Алектиса.
— А это наши боевые братья — Ринон, Стрет, Фалкон и Лертас. — Алектис поочередно указал на остальных воинов-храмовников и каждый из них коротко кивнул, когда пастырь произнес его имя.
Каждый из пяти гиритцев внешне отличался от своих братьев по ордену. Вооруженный копьем, немного курносый светловолосый Ринон выглядел самым молодым. Его, еще юношеское лицо, выглядело немного жутковато из-за черной повязки, полностью скрывающей левый глаз.
Но Ринон смотрелся мальчишкой, рядом с мрачным седым Фалконом, на чьем лице нельзя было разобрать — больше на нем шрамов или же морщин. Храмовник-ветеран, единственный из своих братьев, кто собрал волосы в короткий хвост, сжимал в руках огромный молот, выглядевший столь же грозно, как и его седобородый обладатель.
Угрюмый Стрет, лишь глянул в сторону вновь прибывших, и сразу потерял к ним интерес. Отвернувшись, гиритец продемонстрировал всем свою широкую спину, за которой висел башенный щит и белоснежный плащ. Рассматривая статую Аларда Дария, храмовник не убирал ладони с рукояти прямого меча, в поясных ножнах.
Последний из рыцарей, Лертас, выразил наибольшую вежливость, позволив себе мимолетную улыбку, после чего водрузил на голову глухой шлем, полностью скрывший его приятное лицо и медового цвета короткие волосы.