Точнее говорили лишь темные эльфы. Кисара с Таллагом и гиритцы, выглядевшие еще более отрешенно нежели обычно, в абсолютном молчании шагали по лужам, глядя прямо перед собой. Возможно близость Потерянных земель, ставших пристанищем Скверны, подобным образом влияла на рыцарей. Они выглядели напряженными и собранными, словно стрелы готовые сорваться с тетивы лучников.
Неожиданно Алектис остановился. Гиритец медленно осмотрелся, скользя цепким взглядом по серым из-за дождя стенам домов. Взор монаха замер на увитом засохшим плющом, высоком, трехэтажном строении с острой крышей, выложенной дорогой черепицей. Алектис сделал короткий шаг в направлении дома, после чего вновь остановился, словно в нерешительности.
— Брат Гирион, — тихо позвал храмовник, не сводя глаз с плотно зашторенных окон. — Сколько верных воинов Гирита в Бродерио сейчас?
— Я полагаю, что только мы, пастырь. — Не задумываясь, ответил рыцарь. — По велению пастыря Хараата, несшие здесь службу братья отозваны к Стене, в оплот Вечного Бдения, чтобы участвовать в нашей миссии. Братья, которым надлежит принять ответственность за охрану города, прибудут в Бродерио после вечерней службы в главном монастыре Гирита в столице. Это случится перед закатом.
— А как давно мы проверяли город на чистоту? — Еще один шаг приблизил Алектиса к дому, мало отличавшемуся от остальных, но, почему-то, привлекшему внимание гиритца. — Как и положено по предписанию, в конце месяца?
— Именно, — Гирион кивнул. — Не далее как два десятка лун назад, по завершению последнего месяца Благодетельницы, брат Криниг сообщал в главный монастырь о проведении проверки. Я сам говорил с ним.
Теперь уже не только Алектис, но и все храмовники смотрели в сторону особняка.
Случайные прохожие, стоило им увидеть стоящих на дороге бездушных, поспешно кланялись и отходили прочь, не смея приближаться к гиритцам. Но так поступали не все — на улице собралось больше десятка желающих посмотреть, что же привлекло внимание храмовников. Отсутствие страха и почтения в глазах свидетельствовали о том, что зеваки родились не в Бродерио и даже не в Ариарде: немолодая пара, двое мужчин в легкой броне сопровождающие третьего, одетого в дорогие меха, скорее всего, прибыли из Фририарда. Хмурый дворф, тянущий за собой небольшую телегу, забитую каким-то хламом, так же остановился, то ли чтобы перевести дух, толи чтобы потешить любопытство. Пара его помощников-гномов, застыли рядом, поставив на землю деревянные короба и тут же усевшись на них.
Вышедшие с соседней улицы фигуры в плащах с капюшонами, уберегающими владельцев от дождя, остановились. Они собирались отправиться в сторону врат Пути, но, обернувшись, решили задержаться и посмотреть на происходящее.
Движение с боку привлекло внимание Таллага и он, резко обернувшись, увидел три любопытные детские мордашки высовывающиеся из ближайшей подворотни и с неподдельным восхищением глазеющие на гигантов-храмовников в черной, как смоль броне. Хмыкнув и шутливо пригрозив детишкам пальцем, Таллаг вновь обратил свой взгляд к дому, на пороге которого уже стояли Алектис и Гирион. Пастырь жестом попросил всех держаться снаружи и неожиданно аккуратно постучал в дверь костяшками пальцев.
Ничего не произошло.
Алектис постучал еще раз. Теперь более настойчиво.
— Мы рыцари храма Гирита Защитника. Именем Его призываем открыть дверь. — Казалось бы, спокойный голос пастыря отчетливо прозвучал в шуме дождя и вое ветра.
Призыв храмовника остался без ответа, однако, как оказалось, его и не требовалось. Стянув перчатку, пастырь провел рукой по лакированной, покрытой паутинкой трещин двери, плотно прижав к ней ладонь. Дерево оказалось холодным, но не таким, каким должно было быть при такой погоде, а отталкивающе ледяным. Через трещины, выглядящие уродливыми шрамами на казавшейся новой лакированной поверхности дерева, струился едва заметный черный туман, видеть который мог далеко не каждый.
Лицо храмовника заострилось, а в выцветших глазах на миг всколыхнулась волна гнева.
— Скверна, — одними губами прошептал Алектис, но Гирион услышал его.
Собравшиеся продолжали выжидающе наблюдать за бездушными, а те, в свою очередь не спускали глаз с особняка. Повернувшись к своим братьям, Гирион, по очереди взглянул на Стрета, Ринона и Лертаса, затем легким движением головы указал на дом. Трое храмовников, без слов понявшие приказ рыцаря-защитника, двинулись в обход и замерли, каждый напротив одной из стен, взяв оружие наизготовку. Фалкон остался на месте.