Звероподобные демоны, прозванные опустошителями, обладали не только скудным до неприличия разумом, но и чудовищной силой, вкупе с жаждой крови и разрушения. Девушка не могла взять в толк, как подобная тварь вообще могла оказаться в городе, защищенном святынями, да и кто отважился бы призвать нечто подобное из глубин Бездны?
Лишенные имен, опустошители являлись полностью неконтролируемыми демонами. Впрочем, они всегда охотно отзывались на зов, без труда ломая волю призывателя, особенно если он был недостаточно опытен.
За мерзкой фигурой демона, разбрасывая в стороны щупальца из мрака, разрасталась огромная бурлящая клякса — формирующиеся врата в Бездну. Кисара никогда не видела ничего подобного, он была уверена в своей правоте. Заклинательница демонов кожей ощущала ядовитое дыхание Скверны, вырывающееся из мрака. Она знала, что опустошитель лишь тот, кто первым откликнулся на зов. За ним придут и другие.
Но врата не могли открыться сами по себе.
Неожиданно слабое движение привлекло внимание Кисары и она, присмотревшись, увидела ее — необученное дитя с неконтролируемым даром, неосознанно навлекшее беду на себя и на свою семью. Южанка смотрела на нее, совсем еще молодую растрепанную девушку, в потемневшем от крови и грязи платье. Та стояла прямо под толстым брюхом демона и потерянным взглядом невидящих глаз рассматривала то, что осталось от дома. По ее покрывшейся струпьями коже щек стекали кровавые слезы, срываясь с дрожащего подбородка и капая на землю.
На лбу девушки неумело был вырезан символ расколотого солнца с изогнутыми, обломанными лучами — символ демонопоклонницы, который, судя по линиям, она нанесла себе сама, сломленная Скверной в своей крови. Не в силах подчинить откликнувшееся на ее зов существо, обладающая даром девушка сама стала его рабыней и помогла демону обрести материальное воплощение в этом мире. У босых ног девочки лежало окровавленное тело, почти сокрытое обломками и, видимо, послужившее жертвой для открытия врат.
— Порождения Скверны! — Голос Фалкона прогремел не хуже рева самого демона. — Именем Гирита я уничтожу тебя и тех, кто тебе поклоняется!
Старый храмовник неожиданно быстро для своего возраста и комплекции побежал вперед, на ходу вздымая молот. Ринон, Стрет и Лертас, так же, устремились к порождению Скверны с разных сторон.
Даже перед лицом столь опасного противника, как опустошитель, бездушные не ведали страха.
— А мы что, стоять будем? — Таллаг, чье лицо наполовину заливала кровь, взглянул на Кисару, рассудив, что в вопросах демонов она разбирается лучше. — Ух!
Восклицание зверолюда было вызвано мощным ударом усеянного шипами хвоста, которым опустошитель встретил заходящего к нему сбоку Лертаса. Храмовник успел вскинуть щит, но сила удара оказалась столь чудовищной, что гиритца сорвало с места и он, пролетев почти через всю улицу, врезался спиной в стену одного из домов. Проломив кладку, он скрылся вместе с обломками где-то внутри. Мгновением позже когтистая лапа ударила Ринона в грудь. Доспех выдержал, и воин успел отразить вторую атаку копьем — длинные когти скользнули по древку, врезавшись в черный наплечник и оставив на нем глубокую борозду.
Ринон упал на колено и едва не погиб, но оказавшийся рядом Стрет встретил щитом новую атаку демона, полоснув того клинком по лапе. Порождение Бездны взвыло, но его вой тут же прекратился, так как Фалкон в длинном прыжке ударил молотом точно в широкую грудь противника. Кисара, словно завороженная, смотрела, как гиритцы сражаются с демоном, почти не замечающим их атак. Где-то поблизости запели тетивы, и темные эльфы принялись обстреливать демона, метя в глаза.
Между тем, врата в Бездну продолжали разрастаться и черные щупальца потянулись в сторону завороженных зрелищем людей. Те из зевак, кто находился ближе всех, безвольно застыли на месте, не в силах противиться манящему зову. Еще немного и они будут порабощены Скверной, став новыми жертвами, коим уготовано укрепить приоткрывшуюся дверь в мир безумия. Взбешенный демон вертелся волчком, не давая храмовникам приблизиться, и постоянно атакуя. Его кривые когти рассекали воздух с ужасающей скоростью, иногда задевая гиритцев, но те, не смотря ни на что, продолжали бой.
Монахи сражались молча. Молча сносили и страшные удары, мгновенно убившие бы обычного человека.
Мельком обернувшись, Ринон выкрикнул предупреждение парализованному страхом мужчине в дорогой одежде, замершему неподалеку. Но тот не слышал гиритца. Единственный из зевак, кто сделал шаг в вратам, вместо того, чтобы убежать куда подальше при появлении демона, сейчас полностью лишился воли. Он даже не вскрикнул, когда лапа демона схватила его, ломая кости и отправила в клыкастую пасть.