Дункан быстро шагал в окружении Кавоса, Брамтоса, Сивига, Артфаэля, своих сыновей Брэндона и Брэкстона и всех своих командиров, позади него шли сотни его воинов, они заполнили город на рассвете, шагая по пустым улицам. Звон их брони эхом отражался от стен, от дворов и площадей, их сапоги стучали по булыжным дорогам в идеальном ритме. Они представляли собой единую силу, уже став легендарными людьми, которые освободили Эскалон, несмотря на превосходящие силы противника. Этот день станет для каждого из них великим.
Дункан оглянулся на Тарниса, который шел рядом с ними, чтобы помочь заключить перемирие. Дункан видел искренность на его лице и понял, что тот стремится искупить свою вину за то, что он впустил Пандезию в Эскалон, и что он хочет все исправить. Дункан всегда знал, что в глубине души Тарнис был хорошим человеком.
Они прошли под огромной каменной аркой и, наконец, перед ними открылась городская площадь. Представший перед ним вид порадовал Дункана. Там, как и обещал Тарнис, находился пандезианский губернатор. Он был один и ждал его с церемониальным черно-белым мечом капитуляции в руках, ладонями вверх. Сердцебиение Дункана участилось. Все, что пообещал Тарнис, оказалось правдой.
Приободрившись, Дункан вошел во двор вместе со своими сыновьями: по одну сторону от него шел Кавос, по другую – Сивиг и Тарнис. Они были готовы принять капитуляцию Пандезии и навсегда заключить перемирие.
Наконец, они все остановились. Дункан находился всего в десяти метрах от губернатора Пандезии. На площади царила мертвая тишина. Губернатор смотрел на этого представителя Пандезии, который вторгся в его страну, который превратил их жизнь в ад. Стоя лицом к лицу с врагом, Дункан заставил себя сдержать гнев.
Дункан ждал в тишине. В конце концов, именно пандезианцы предложили перемирие и именно они должны заговорить первыми.
Наконец, после долгого неуютного молчания губернатор – подтянутый человек в изысканном наряде, который потел, несмотря на прохладное утро – сделал шаг вперед. Его глаза нервно метались, и Дункан ожидал, что он протянет руки и передаст ему церемониальный меч, но вместе этого, к удивлению Дункана, губернатор перевернул лезвие и бросил его на землю.
Дункан покраснел.
«Это оскорбление», - сказал он, сбитый с толку.
Губернатор улыбнулся в ответ.
«Хорошо», - произнес он.
Вдруг двор наполнился грохотом брони, марширующих сапог со всех сторон. Дункан развернулся и был потрясен, увидев, что он полностью окружен подразделением пандезианских солдат – тысячи мужчин шагали упорядоченным строем со всех сторон двора, проходя через открытые арки, появляясь из всевозможных щелей. Дункан услышал звуки вынимаемых стрел и, подняв голову вверх, он увидел еще несколько тысяч солдат, расположенных на вершинах зубчатых стен, которые направили на него луки. Еще более удивительным было то, что на них были цвета Эскалона. Дункан прищурился и осознал, что на них черно-красная эмблема Бариса. Но он не увидел среди них Банта.
Дункан крепче сжал свой меч и сцепил от ярости челюсти, начиная осознавать глубину предательства. Он был поражен тем, что его собственные соотечественники выступили против него, и потрясен тем, что он привел своих людей в ловушку.
Люди Дункана нервно переминались с ноги на ногу в разные стороны, тоже осознавая, что они окружены. Дункан повернулся к Тарнису, рассвирепев из-за того, что тот продал его. Но он удивился, увидев на лице Тарниса потрясение. Дункан проследил за его взглядом и, обернувшись, увидел, что со стороны Пандезии вышел Энис, который встал рядом с губернатором. Все стало ясно: все это организовал Энис. Он продал не только Дункана и его людей, но и своего собственного отца.
Дункан застыл, осознав, что впервые в своей жизни его перехитрили. Возможно, они могли бы сразиться с окружающими их мужчинами, даже несмотря на неравные силы, но со всеми этими луками, нацеленными на них, они не могут даже рискнуть, вынув мечи.
Энис сделал шаг вперед с удовлетворенной ухмылкой на лице, подошел ближе к Дункану и посмотрел на него.
«Что ж», - наконец, произнес Энис, нарушив напряженное молчание. – «У тебя был шанс. Теперь я сам назначил себя Королем».
Дункан хмурился, испытывая отвращение к этому мальчишке.
«Мальчик мой, что же ты наделал?» - спросил Тарнис с болью в голосе, который прозвучал намного старше.
Дункан увидел искренний ужас, ощущение предательства на лице Тарниса и понял, что, по крайней мере, старый Король не находится в сговоре со своим сыном. Очевидно, он об этом не знал.
«Я поступил не хуже тебя, Отец», - ответил Энис. – «Когда ты позволил им войти в эти ворота. Я просто завершаю ту работу, которую начал ты. Твое время прошло, теперь наступил мой час. У тебя свой способ торговаться, а у меня – свой. Мой намного эффективнее, как мне кажется. Все, что мне пришлось сделать, - это подкупить одного человека и его люди обезопасили наши границы. Хорошая сделка, не так ли?»