Абдулаев Чингиз
Бремя идолов
Чингиз АБДУЛЛАЕВ
БРЕМЯ ИДОЛОВ
Роман
Анонс
Чужие тайны - вещь опасная, тайны преступников - опасная смертельно. Но у независимого эксперта-аналитика Дронго именно такая профессия - узнавать тайны преступников. Расследуя обстоятельства гибели журналиста от руки наемного киллера, он выходит на криминальную группировку, связанную с важными государственными чиновниками. Ее цель - вызвать в стране смуту и захватить власть. Бандиты не гнушаются ничем - взрывы домов, захват заложников, обман и насилие, все идет в ход. Дронго распутывает цепочку преступлений, словно опытный шахматист сложную партию. Но наступает такой момент, когда ему приходится взять в руки оружие, иначе эту партию не выиграть...
"Один остается, когда другие изменяются и уходят".
Перси Бит Шелли, "Адонис".
Пролог
Когда тебе всего двадцать восемь, все в жизни кажется таким прекрасным. Он развернул газету, всматриваясь в свою статью. Сегодня утром она показалась ему очень даже толковой. Несмотря на растущую известность в журналистских кругах, несмотря на репутацию одного из многообещающих московских журналистов, он все еще по-детски радовался каждой своей новой публикации. Ему казалось, что его статьи читает и обсуждает вся Москва. Глядя на лица людей, уткнувшихся в знакомую газетную полосу в вагоне метро, в автобусах, троллейбусах, он пытался угадать, как они отнеслись к новой его статье, что подумали об авторе. Это было восхитительное чувство - ощущение собственной значимости. Впрочем, оно присутствовало в его душе даже вопреки мнению о нем других. Он и так знал, кто он такой. А когда в какой-то из газет ему случалось встретить ссылки или комментарии на свои материалы в статьях мэтров от журналистики, ему казалось, что он уже состоялся как профессионал высшей категории - свой среди своих.
Слава Звонарев был высок ростом, манеры имел чуть угловатые, и, несмотря на самомнение, он все еще был несколько застенчив в общении, хотя уже научился не краснеть в разговорах с малознакомыми людьми. Его бойкое перо, наверное, действительно чего-то да стоило, если он в сравнительно короткий срок сумел пробиться в число ведущих сотрудников такой популярной газеты, каким являлся "Московский фаталист". Всего шесть лет, как. начинающий журналист Слава Звонарев приехал завоевывать столицу, и вот он - острейшее перо московской журналистики. Хватка провинциала, всего добивающегося трудом и упорством, сослужила ему хорошую службу. Теперь у него двухкомнатная кооперативная квартира, пусть и в спальном районе, "девятка" цвета мокрого асфальта, он получает приличную зарплату и еще более приличные гонорары - полный джентльменский набор благополучного москвича.
... Закрывая за собой дверь квартиры, Слава не подозревал, что несколькими этажами ниже его уже ждут...
Когда-то в Воронеже, откуда он был родом, он мечтал о карьере тележурналиста. Но, приехав в Москву после окончания пединститута в родном городе, он быстро понял, что небольшой дефект в дикции и трудно преодолеваемая застенчивость в контактах с незнакомыми людьми помешают ему сделать успехи на "голубом экране". Начал он с внештатного сотрудничества в качестве репортера в небольшой газетенке с "желтым" уклоном, но поскольку газетку довольно широко читали в охочей до сенсаций столице, его заметили и профессионалы, да и "длинные ноги" и хороший слог, сочетание довольно редкое, его пригласили в "Московский фаталист" сначала попробоваться внештатно, а потом он стал постоянным сотрудником газеты.
... Перед выходом из дома он еще раз с удовольствием взглянул на лежащую перед ним на столе статью. Почти всю вторую полосу занимал его материал "А судьи кто?" - речь в нем шла о коррупции, укоренившейся в системе судебных и следственных органов страны. Да, с фактами, которые ему удалось добыть, не поспоришь, подумал Слава и улыбнулся своим мыслям. Уже вчера по его публикации Министерство юстиции сделало по Центральному телевидению заявление о клеветнических нападках некоторых журналистов на представителей судебной системы. На сегодня была назначена пресс-конференция в Министерстве юстиции, где сам министр собирался ответить на обвинения, выдвинутые в его статье.
Человек, стоявший на лестничной площадке, докурил очередную сигарету, скрутил и измял ее в пальцах, как и предыдущие, и бережно опустил в карман, словно коллекционируя свои собственные окурки.
... В последнюю минуту перед выходом Звонарев, бросив скептический взгляд на свой старый пиджак, достал новый, недавно купленный по случаю трехлетнего "юбилея" своей работы в "Фаталисте". Тогда он заехал в один из открывшихся дорогих бутиков и, почти не колеблясь, отдал пятьсот долларов за новый темно-синий пиджак, в котором он отлично смотрелся. Взглянув на себя в зеркало, он остался доволен этим пиджаком - то, что надо для подобного случая.
"Нужно срочно перетаскивать сестренку из Воронежа, - подумал Звонарев, чего ей прозябать там. Девчонке уже семнадцать, заканчивает школу. Надо помочь поступить в институт. В конце концов пока может пожить и у него. Так будет даже удобнее. Даже если и не поступит сразу, наберется столичного опыта".
Большая разница в возрасте с сестрой - почти одиннадцать лет - объяснялась тем, что после рождения сына мать долго болела, и девочка подзадержалась. Может, поэтому ее все так любили в семье - и родители, и старший брат.
... Незнакомец, стоявший на площадке первого этажа, посмотрел на часы. Половина одиннадцатого. Основной поток людей, спешивших на работу, схлынул к девяти. В это время спускались и поднимались лишь редкие или случайные жильцы. Мимо прошла бабушка с внучкой. Девочка приветливо поздоровалась с незнакомым дядей, как ее учили дома. Незнакомец обернулся и, криво улыбнувшись, ответил кивком головы, не произнеся ни слова.
Звонарев еще раз взглянул в зеркало, подмигнув себе, и вышел из квартиры. Конечно, квартирка маленькая, не очень престижная, находится в далеком спальном районе, но пока это был потолок его возможностей. Да и ее он купил, заняв деньги у друзей, теперь постепенно расплачивался. Жить в Москве без собственной квартиры и машины и пытаться сделать карьеру в журналистике - вещи несовместимые. Это он понял сразу. Бесквартирный "бомж" сразу же отбрасывался на несколько ступенек вниз на социальной лестнице, где все имело свое место.