В тот вечер моя дочь Тамара пришла с работы пораньше. Когда явились гости, мы пришли в ее комнату и мило беседовали на всякие посторонние темы. Маруся же была очень хороша собой, она обладала редким тактом и умением себя вести. Мне она сразу понравилась, но что я? Главное, понравится ли она нашему Семке? Иди знай этих сегодняшних молодых и их вкусы!
Поначалу мы, боясь сказать что-то не так, были подчеркнуто учтивы друг с другом. Моя Фрейдл завела разговор о медицине, рассказав про какую-то неизвестную мне хворь, которая, как выяснилось, давно ее мучила. Наша дорогая гостья как врач заметила, что моей жене следует незамедлительно обратиться к специалисту. Затем Фрейдл вышла, дабы произвести последние приготовления, и медицинская тема была исчерпана. Тогда в дело вступила Берта Ефимовна, заговорившая о музыке и пении. Она как бы вскользь обронила, что Марусенька училась в музыкальной школе на вокальном отделении, у нее сопрано, и преподавательница предсказывала ей блестящее будущее… Но увы, девочка предпочла медицину.
Тамара мгновенно оживилась — ведь как-никак, пианистка! И между пианисткой и несостоявшейся певицей возник профессиональный разговор. И вот Тамара положила руки на клавиши, а Маруся под ее аккомпанемент спела романс Глинки. Потом она исполнила еще несколько романсов из салонного репертуара. Ах, она была чудо как хороша в своем светлом платье из тонкой материи, облегавшей ее изящную фигурку. Ее родители, как это водится, сияли от счастья, Сема и Яша до одурения хлопали после каждого романса. И только наш малыш, Юрочка, всеми позабытый, одиноко спал на диване…
Вечер получился на редкость удачным, мы славно посидели, воздав должное и чудесам еврейской кухни. Признаться, никто из нас не был трезвенником, и мы, разумеется, в пределах, очерченных нашими дражайшими женами, основательно себя «подогрели». Тем более что Сема, не будь дураком, ловко воспользовался благоприятными обстоятельствами. Он почти убедил нас, что труженику севера сам климат велит «принимать»… Опыт человечества свидетельствует о том, что если в компании веселятся три человека, то и остальные забывают о своих заботах. Всегда словоохотливый Кляйнберг на этот раз превзошел самого себя. Его глаза светились от радости, лысина блестела как луна, и из уст его, как из рога изобилия, сыпались сочные байки…
Но я опять увлекся, а между тем пора представить вам нашего зятя Яшеньку. Что я могу сказать об этом милом и добром, родном нашем человеке? Да, энергичный и способный инженер, да, настоящий друг и преданный муж! Он всегда удивлял нас своей исключительной деликатностью, был предупредителен и внимателен. 8-е марта? Цветы или духи нашим женщинам. День рождения жены или тещи? Опять же подарок, пусть скромный, но от всей души. И разумеется, все это помимо получки. Так чего же еще, положа руку на сердце, можно требовать от инженера, чья зарплата составляет сумму, как раз достаточную только для покупки этих подарков?.. Кроме того, у нашего Яши много и других важных достоинств. Во-первых, он каждое воскресенье берет малыша на прогулку, в кино, зоопарк, цирк… Во-вторых, подумайте, каково ему, бедняге, часами терпеливо выслушивать Тамаркины упражнения на пианино! Так что, с какой стороны ни смотри — кругом он хорош, наш зять! Даже к выпивке — и то всегда относится спокойно и равнодушно. И тем необычнее показалось мне его возбуждение в этот вечер, когда он стал проявлять непривычную активность за столом… Но впрочем, я, как всегда, свернул в сторону. Ведь что теперь для меня главное? То, из-за чего и случилась эта вечеринка, — протянулась ли какая-то ниточка между Марусей и Семой? Отвечаю решительно: да, протянулась! И довольно прочная, на мой взгляд! Это видно было хотя бы по тому, как Сема на нее смотрел, и как от этого еще прекраснее становилось лицо девушки!.. Тамара — умница — вовремя заиграла вальс, — давайте, танцуйте, товарищи евреи! Яша вдруг проявил прыткость и пригласил Марусю. Сема не растерялся, он трезво и по-мужски оценил обстановку, включил магнитофон и, наклонясь к сестре, шепнул: