Старик обучал мальчишек этикету, трем основным языкам Элианской империи, чтению и письму, риторике, логике, математике, причем, так, что юные горцы слушали его, раскрыв рты. Он рассказал о политическом устройстве самой большой страны мира, ее истории и обычаях. Самым лучшим учеником старика стал Лек, не пропустивший ни одного урока. Правда, во многое так и не смог поверить – слишком невероятными были рассказы учителя. Взять хотя бы историю об императоре. Как это – его величество не знают в лицо? Никто и никогда его не видел? Он не живет в своем дворце, а ходит по дорогам империи и помогает всем в его помощи нуждающимся? Чушь какая-то. Бред полный. Не ведут себя так вожди! Однако старый мэтр научил юношу еще одному правилу – не делать поспешных выводов.
Выяснив у прохожих, где находится трактир, Лек вскоре нашел его. Оглядел снаружи и одобрительно кивнул: здание крепкое и ухоженное, видно, что папаша Дорфит – человек хозяйственный. Только после этого он толкнул высокую дверь и вошел. Окинул взглядом обеденный зал и снова кивнул. Не слишком богато, зато опрятно. Столы чистые, пол еще влажный, недавно мыли. Людей в зале почти не было, только пара торговцев в углу потягивали эль из высоких деревянных кружек.
– Доброго дня! – вышел из-за стойки седой толстяк с пышными бакенбардами. – Молодому господину угодно выпить или пообедать?
– Меня к вам стражник из порта послал, – улыбнулся Лек. – Назвался стариной Мертом. Сказал, что у вас кормят хорошо и комнату на несколько дней снять можно.
Трактирщик отметил, что юноша говорит с легким акцентом, выдающим, что лаарский, основной язык империи, для него не родной. Потом только понял, что к нему забрел редкий гость с колониального Манхена. Да еще и младший лорд! Но когда папаша Дорфит увидел свисающий с плеча горца черный шнурок, у него перехватило дыхание. Он ведь не всю жизнь был трактирщиком. Были времена, когда лейтенант второго гвардейского полка Белых Леопардов сражался спиной к спине с такими же ребятами, носившими черные шнурки. И как они дерутся, знал не понаслышке.
– Приветствую уважаемого младшего мастера в моем скромном доме жилище! – Он поклонился по всем канонам этикета боевого братства. – Буду рад помочь всем, чем смогу.
– Благодарю, – столь же церемонно поклонился удивленный Лек, никак не ожидавший встретить в трактире ветерана братства. – Вы оказываете мне честь, брат.
– Мелли, подготовь зеленую комнату на третьем этаже, у нас гость, – бросил служанке папаша Дорфит. Та поклонилась и опрометью кинулась вверх по лестнице.
– Но мы ведь еще не договорились… – удивленно посмотрел на трактирщика юноша.
– С вас я лишнего не возьму, – заверил его тот. – Мне однажды такой же, как вы, младший мастер жизнь спас. Думаю, полтархема в день за комнату и трехразовое питание – недорого.
Лек едва не поперхнулся, это было почти задаром – меньше чем на два тархема он никак не рассчитывал. Но одновременно ему сделалось неловко, ведь не он спас жизнь этому человеку. Имеет ли он право пользоваться его благодарностью?
– Я с вас больше не возьму, уважаемый младший мастер! – понял его сомнения папаша Дорфит. – Тот мастер у меня на руках от ран умер, а я поклялся, что буду помогать каждому из вас чем только смогу. Это моя клятва!
– С благодарностью принимаю ваш дар, уважаемый брат! – низко поклонился Лек, вытянув вперед сложенные лодочкой руки. С чужой клятвой не спорят, это величайшее оскорбление, смываемое только кровью. Старый воин не заслужил такого.
– Да чего там, – смутился трактирщик. – Пустяки. Пусть уважаемый младший мастер…
– Меня зовут Лек, – перебил его юноша. – Светлый лорд великого дома ар Сантен.
– Впервые в метрополии?
– Да, решил мир посмотреть. Дома делать нечего, многие наши соседи служат в гвардейских полках. Вот и мне пришла пора пора послужить его величеству.
– Достойная цель, – степенно кивнул папаша Дорфит. – Садитесь, обед сейчас будет. Вы свинину в сухом вине не пробовали? С венсенским соусом?
– Нет, – помотал головой Лек. – У нас свиней не держат, накладно.
– Вам понравится, светлый лорд, – заверил трактирщик. – Моя жена прекрасно готовит, я сам на ее стряпне вон какое пузо наел.